Медитация в западной традиции (подкаст)

западная медитация

Медитации всегда были частью западного духовного пути. Их называли другими словами, заворачивали в другую обертку из религии и идеологии, но медитации, мантры, визуализация всегда были в ходу.

00:00 – христианская мантра-медитация исихастов    11:25 – духовные упражнения Игнатия Лойлы    15:20 – медитации в иудаизме    19:30 – двекут    22:50 – западные версии бхакти-йоги   27:26 – медитация в магии запада   32:18 – а зачем это нужно?   34:17 – западный ретрит

Медитация плотно ассоциируется с востоком. Цигун, йога, буддизм, даосизм, там везде есть медитации, все это восточное, но тут важно помнить, что это системы, учения, религии, использующие медитацию, а не сама медитация как таковая. Она никому из них не принадлежит, она не религия и не специфика востока и восток далеко не монополист в этой области.
Западная культура богата своими собственными формами того, что не назвать иначе, как медитацией. Точнее, называется это именно иначе – но, по сути, это ничто иное, как медитация. В том числе ее используют западные религии (хотя сама она, напомню, совершенно не религиозна).

Медитацию (и мантры) всегда использовало христианство – под другим именем, в другом оформлении. И в самом классическом христианском варианте найдется место для мантра медитаций. Восходит она к словам Павла, который вообще своими словами во многом определил то, каким стало христианство – «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите». Непрестанно молитесь! Непрерывно молитесь, повторяйте молитву без остановке в своем уме.

И это — христианский исихазм, который учит контролировать мысли, направляя их все к Богу, в том числе через длительное созерцание, при котором снова и снова повторяется фрагмент текста Библии или молитва.

Эта практика получила распространение в виде Иисусовой молитвы – фразы: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас» (с вариациями) или просто «Господи, помилуй», мысленно повторяемой в течение всего дня.

Молитва тут повторяется в уме, непрерывно все время бодрствования. Не механически, а осознанно, говорят, что необходимо соединение ума и сердца, безмолвное внимание и постоянный призыв божественной силы как единственной силы мира.

Говорят о том, что через годы практики молитва станет «самодвижной» — то есть она будет уже беспрестанно повторяться сама, постоянно присутствовать в мыслях, чем бы ни был занят человек.

Что повторение многие тысячи раз в день приближает человека к познанию Бога и теозису – соединению с богом.

Говорят о четырех уровнях молитвы: устно, в уме, в сердце, и в созерцании (то есть она просто присутствует в мыслях постоянно). И практика лишь начинается с повторения вслух, но на более высоком уровне мастерства медитирующий переходит к мысленному, безмолвному, повторению – и дальше еще будет сказано про повторение молитвы вслух, в уме, и в сердце.

Слова не обязательно именно такие, католик может повторять «Аве, Мария», читать Розарий – длинную последовательность циклично повторяемых молитв, которые что бы не сбиться отсчитываются на специальных четках, многократно, по кругу, снова и снова. Но суть та же.

И если вы попробуете найти тут принципиальные отличия в методе (а не в его форме и идеологической, религиозной нагрузке) с повторение «Ом мани бадмай хум» или «Харе Кришна, Харе Рама!» — то не найдете его. Молитва исихаста – это христианская практика мантра-медитации, практикуемая монахами уже больше тысячи лет.

Суть – так же. Мантры так же повторяют вслух, шепотом и мысленно, а на высшем уровне они просто присутствуют в сознании, постоянно, они однажды захватывают разум и начинают повторяться словно сами – как та самая самодвижная молитва. Они очищают. Ведут к слиянию с божеством и прочее, тут кроме формы нет никакой разницы.

Повторять в честь Иисуса «Господи, помилуй!», в честь Марии «Аве, Мария», или в честь Вишну «Ом Харе Ом», или даже в честь античного бога пана «Ион, Пан!» — это отличия в форме, а не в методе. Форма диктуется разной религией, которая использует метод, и, очевидно, что в христианской форме все больше акцентированно на идею единого бога и поиск искупления, покаяния, но это идеологическая нагрузка, которая метод маскирует, а не изменяет.

Если процитировать слова: «Тот, кто желает увидеть, что из себя в действительности представляет его ум, должен освободить его от всех мыс¬лей» – то они вполне сойдут за буддийское высказывание, например, или что-то подобное, он и оно христианское, это слова святого Нила Синайского.

И его же слова: «отбросив разнообразие, мы должны соединиться с Ним, Единственным и Единым, соединиться непосредственно в единстве, пре¬восходящем разум.». Это снова про практику такой молитвы, но это как-то подозрительно напоминает описание самадхи – стадии медитации, на которой медитирующий сливается с объектом медитации, они становятся единым целым.

Рядом с исихазмом стоит мысленная брань. Не та брань, когда ругаются, а та брать, которую имеют в виду говоря «поле брани», то есть не мысленная ругань, а мысленная битва. Мысленная борьба с греховными помыслами, что бы не только поступки и слова, но и мысли были праведны. Это методы контроля за мыслью – и снова используется Иисусова молитва. Она повторяется в голове, защищая разум от проникновения иных помыслов, в том числе и греховных. Пока разум сосредоточен на повторении молитвы, в нем не остается места праздности, блужданиям, он не уходит в сторону, и не помышляет о греховном.

Существует пособие по этой практике, книга «Невидимая брань», которая учит: «Вот почему надлежит тебе, как можно скорее, воспротивляться этой пагубной гордыне ума, прежде чем она проникнет до мозга костей твоих; воспротивляйся же, обуздывай быстроту ума своего.
Умная, или внутренняя, молитва есть, когда молящийся, собрав ум внутрь сердца, оттуда не гласным, но безмолвным словом воссылает к Богу молитву свою. Не словом только надо молиться, но и умом, не только умом, но и сердцем».

И снова везде используется, по сути, мантра в виде Иисусовой молитвы.

Медитация может использовать самые разные объекты, самое известное – это медитация на дыхании. При ходьбе это может быть медитация движений ног, самой ходьбы. И в любой момент это может быть медитация на повторяемой в уме фразе. Разум перестает витать в облаках, накручивать себя, уходить в прошлое и будущее, фантазировать и заниматься прочими своими любимыми делами. Мысли, которые без всякого толку перемалываются, подобно тому, как корова снова и снова пережевывает свою отрыжку, уходят. Силы на них больше не тратятся, освобождается множество ресурсов разума. Он сфокусирован на цели, не отвлекается, он остр, осознан и силен.

И это как раз та самая мысленная брань, но без идеологической нагрузки и рассуждения о грехах.

В одной систем терминов это мантра защитила от трех ядов: это моха — спутанное сознание, рага — чувственная привязанность и двеша — неприятие, отвращение. В другой системе терминов про тоже самое скажут, что постоянно повторяемая молитва защитила от мысленного греха.

Игнатий Лойла, основатель Ордена Иезуитов, разработал целую систему медитативных упражнений, изложенную в книге «Духовные упражнения». И это целый комплекс медитативного тренинга! Сильно загруженный религий и идеологией, конечно, и старомодно изложенный. Но это именно медитации. Книга пережила века, прошла через несколько тысяч переизданий, разошлась миллионами копий, и упражнения все еще используются.

Упражнения выполняются в молитвенном уединении и молчании. Они включают, среди прочего, визуализации, когда иезуит мысленно воссоздает картины из Библии, историю Адама и Евы, распятие Иисуса и мысленно входит в них. Он видит Иисуса распятого перед собой и ведет с ним беседу.

В это же время где-то в Азии йогин или буддист медитирует на образе своего йидама. Выбор у него куда больше, но это будда, божество, которое медитативно визуализируется во всех деталях, как реальное существо, с которым можно взаимодействовать.

В следующих практиках иезуит изучает Святое Писание. Но он не просто читает книгу. Он выбирает позу, подходящую для длительной неподвижности. Приняв ее, он успокаивает разум сосредотачиваясь на своем дыхании. Пока это ничем не отличается от стандартной медитации.

Далее иезуит в этом состоянии неподвижности и сосредоточенности на дыхании изучает некий библейский текст. Затем его ждет «приготовление места» — он воссоздает мысленно сцену из текста, создавая ее в деталях.

Он входит в сцену мысленно и переживает то, что в ней происходит, проживает то, что случилось в ее героями, даже может произносить их слова от их имени. Отсюда вырос возникший в 16-17 веке иезуитский театр, где эту технику перенесли на сцену, отыгрывая религиозные темы как спектакль. Это в другом оформлении и ситуации могли бы назвать мистериями или драматическими ритуалами, которые практикуют в оккультной традиции запада – когда ритуал выглядит именно как сцена, посвященная божеству и отыгрываемая несколькими участниками ритуала.

Дальше иезуит становится единым целым с тем, кого визуализирует, он перестаёт быть собой и становится библейским персонажем, отождествляется с ним — снова как в практике медитации йидамов, когда медитирующий не просто визуализирует его перед собой, но уже в себе, становится единым целым с ним.

Помимо того, предлагается практика табу, о которой еще пойдет дальше – утром человек выбирает грех, которого будет избегать и весь день, во всех делах, наблюдает за собой, выискивая все побуждения к этому греху и пресекая их. Контролируются мысли, приходящие в течение дня, и когда в них возникает запретное помышление, они берутся под контроль и останавливаются, пресекаются. Так же налагаются ограничения на слова, принуждающие следить за речью.

И все это сложно назвать как-то еще, кторе как именно системой медитативных тренировок, глубоких и разнообразных.

Иудаизм предлагает свои методы медитации.

Древний каббалист Авраам бен Самуэль Абулафия очень активно использовал эти методы и даже разработал систему духовных упражнений, связанных с буквами иврита, их визуализациями, а так же повторением божественных имен, и прочими практиками, направленными на достижения экстатических состояний, позволяющих пережить единство с богом.

Его коллега, Исаак из Акко, предлагал медитацию в своеобразной позе, когда голова зажата коленями, цель чего описана следующим образом: «Они склоняются, как тростник, опуская голову между коленей, пока все чувства их не обратятся в ничто. Чрез это лишение чувств они созерцают Горний Свет воочию, а не как символ». То есть это прямое мистическое видение мира в процессе медитации. В странной позе.

Прославленный Ицхак Лурия стоит у истоков практик йихудим – медитаций, использующих буквы иврита и имена, выражающие суть Сефирот.

Его ученик Хаим Виталь описывает метод, в котором предлагается завернуться в специальную шаль, покинуть пределы тела, устремляя душу свою в небо, и повторять какой-то стих Торы, снова и снова, и далее описан эффект:

«Ты будешь еще читать, а он уже заговорит с тобой твоими же собственными устами и приветствует тебя. Уши твои услышат его слова, ибо ты будешь говорить не от себя. Это он будет говорит твоими устами. В этом тайна стиха: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня».

Каждую молитву должна сопровождать кавана – правильное намерение, осознанность, говорят «молитва без каваны — как тело без дыхания», иудей не просто должен повторить молитву, он должен вложиться в нее полностью. Кавана должна сопровождать дела и соблюдение заповедей – не механическое, по привычке, а с искренним приложением намерения, внутренним настроем и осознанностью.

Хешбон нефеш – счет души, практика сродни пересмотру, возврат в прошлое и погружение в
совершенные поступки, дела, отчет перед самим собой.

Итбодедут — молитвенное уединение, описанная как «Один день в неделю отдалится человек от других людей и останется наедине со своим Создателем и представит, как будто он стоит перед Ним в день суда и будет говорить с Ним, как раб со своим господином и как сын со своим отцом».

Герушин – медитация над текстом. Сел, принял позу, сосредоточился, погрузился в себе, через намерение и слежение за дыханием, и изучил текст, вникая в суть, а затем еще и мысленно воспроизвел его, визуализируя перед собой.

И тут много всего, на самом деле, в чем вполне можно увидеть медитативные техники, но что куда важнее, есть глобальная вещь, называемая «двекут» (то есть «приклеивание, прилипание»). Это особое состояние, которое предполагает достижение постоянной сосредоточенности на Боге, когда к нему обращается каждая мысль, когда каждый жест, поступок, рассматриваются как ведущие или к богу, или от него.

Причем в прошлом двекут воспринимался как достижение, вершина, как нечто вроде самадхи между человеком и богом, что было описано в 13 веке следующим образом:

«Набожные люди входили в состояние мысленного сосредоточения, погружаясь в небесные таинства. Они воображали, благодаря силе своей мысли, что все эти таинства высечены перед ними, и когда они связывали свои души с Высшей душой, таинства открывали себя, а все приводящие в трепет вещи становились высеченными в сердце».

Один из путей к такому состоянию – повторение вслух всех 613 заповедей иудаизма, с сосредоточением на них.

И тут речь идет о достижении мистического откровения через медитацию, когда «таинства открывали себя, а все приводящие в трепет вещи становились высеченными в сердце».

Это же описывает Святой Франциск: «Однажды после молитвы я почувствовал себя наполненным ярким светом, мне показалось, будто с моих глаз спала пелена, и перед моим духовным взором предстали все знания, накопленные человечеством. Истины, о которых я ранее не имел представления, стали очевидны и понятны».

Но со временем, особенно среди иудеев-хасидов, понимание двекута изменилось, он стал восприниматься не как достижение на пути, а как сам путь. Двекут стал отправной точкой и инструкцией на каждый день. Двекут – это состояние, когда все направленно к богу. Каждый день. В каждом поступке, слове, мысли. Память о боге и его заповедях должна тут присутствовать постоянно.

Что бы человек ни делал, он обращен мыслями к богу, он помните его. Хочешь сделать что-то? Вопрос в том, будет ли это соответствовать воле бога, или нет. Хочешь сказать что-то? Тот же принцип — контролируй свою речь, что бы не только делом, но и словом не отступить от того, что угодно богу! И то же самое в каждой мысли.

Тут нет нейтрального положения – все, что делает человек или ведет его к богу, или от бога. Каждое слово и жест должно вести к богу, каждая мысль посвящена ему.

Все фокусируется в одной точке, необходимо постоянное присутствие внимания, осознанности, постоянное осознание своих мысли, слов, дел, это, для начала, состояние полноты внимания – постоянной, ежедневной, осознанности человека, во всех его делах.

Двекут — это практика, направленна на культивацию в себе любви к богу, на постоянную память о нем, присутствующую во всех делах, постоянное служение, соединение с богом и достижение состояния единства с ним.

Но если вот тут убрать слово «двекут», то на его место можно, ничего больше не меняя, вставить слово «Бхакти-йога». Вот все полностью то же самое – любовь, служение, память о боге, посвящение ему своей жизни и все прочее, только бог другой, индуистский.

И тут есть понятие Атма-ниведана — посвящение всех мыслей и действий Богу. Ну так это именно то, в чем состоит суть иудейского двекута!

Киртана в Бхакти-йоге – это прославление бога, его имен, деяний, и были примеры того, что именно сами имена становились объектами медитации в западной практики, включая методы Лурии.

И Смарана – постоянная память о боге, присутствующая в мыслях человека во всех его делах. Практикующий эту йогу должен помнить о боге постоянно, все время без пауз и перерывов, пока бодрствует.

А для того, что бы это достигнуть используется джапа – повторение имени бога, как мантры, или как делается в уже знакомой Иисусовой молитве.

И снова – это тот же двекут, только в другом религиозном оформлении.

А есть и вариант сугубо оккультный, не религиозный – посмотрите текст Алистера Кроули Либер Астарта. Это западная инструкция, оккультная, по служению излюбленному божеству, с указаниями, как выбрать божество, как оформить храм, подготовить его образ, как жить и что делать, для достижения соединения с ним.

Собственно, текст начинается со слов «Это Книга о Соединении с избранным Божеством посредством преданного служения».

И если не знать о чем идет речь, это вполне покажется началом инструкции по Бхакти-йоге, а если слова «избранное божество» заменить на традиционное иудейское «б-г», то можно подумать, что речь снова про двекут.

Потому что форма разная – принцип один и тот же! Суть одна.

Бхакти-йога говорит о возможных вариантах отношения с божеством – как с господином, как с другом, как с любовником, как с отцом.

Кроули рекомендует обращаться к нему как к господину, отцу, брату, другу, любовнику. И дает указание практику:

«Пусть исключит из своей жизни все действия, слова и помыслы, ненавистные избранному Божеству. Кроме того, пусть избегает всякой грубости и немилосердия в мыслях, словах и поступках, памятуя о том, что над избранным Божеством стоит то Единое, в коем всё суть Одно.
Пусть служитель переплавляет в тигле своего сердца каждую мысль, слово и действие в духовное золото своего служения.
Например, приступая к еде, пусть говорит: «Я вкушаю эту пищу благодаря Богу моему, который ее мне ниспослал. Пусть эта пища придаст мне сил для служения Ему».

Или, укладываясь спать, пусть говорит: «Я отхожу ко сну благодаря Богу моему, который ниспослал мне отдохновение. Пусть этот сон освежит меня для нового служения Ему».

Словом снова речь идет о повседневной практике соединения с богом – снова бхакти, снова двекут, снова медитативная полнота внимания и контроль за мыслями, словами и поступками. И, конечно же, мантры:

«Пусть Философ вплетет Имя Избранного Божества в некую короткую и ритмичную фразу. Например, для Шивы — «Намо Шивайя намах Ом»; для Марии — «Аве, Мария».
Пусть он днем и ночью, безостановочно, повторяет эту фразу в своем мозгу, который тем самым подготовится к пришествию избранного Господа и вооружится против всех прочих».

Мантра, Иисусова молитва, джапа, мысленная брань – все вернулось.

И далее:
«Может оказаться небесполезным воспроизводить перед избранным Божеством его традиционную историю; пожалуй, лучше всего делать это в драматической форме. Это один из основных методов, рекомендованных в «Духовных упражнениях» святого Игнатия Лойолы, чью практику вообще можно взять за образец».

Все возвращается к одним и тем же принципам.

И это уже западный оккультизм, и он совершенно прямо и буквально использует и мантры и медитацию, и методы раджа-йоги, все это его совершенно открывая и явная неотъемлемая часть. Традиционные религии обычно не могут позволит себя прямо признавать друг друга.

Не может исихаст признать, что Иисусова молитва – это мантра, он всегда скажет, что мантра – это заблуждение ложных религий, слова в пустоту, а молитва направленна к Иисусу, что Иисус существует, а Шива или Кришна – нет. Но это не вопрос метода, это вопрос веры и идеологии, которая наслаивается на метод.

И раввин охотно одобрит сосредоточенное чтение иудейского благословления перед сном, но скажет, что так же точно читать мантру нельзя – не тот бог, идолопоклонничество. И снова разница не метода, а его идеологического оформления.

А вот у оккультной школы уже нет такой проблемы. Тут нет догматов, от которых нельзя отступить, тут нет проблем с изучением чего-то нового, тут не скажут, что между богами есть какая-то разница и одно божество истинное, а второе нет.

Наоборот, тут ищут общее, приводят к общему знаменателю, в том числе тут нет разницы между магией и медитацией. Тот же Кроули изучал даосизм и йогу, в Китае, Индии, на Бирме. Медитации всегда были частью западного мира, хотя и не в самой явной форме и с другими названиями, но конец 19 — начало 20 века начал слияние западного оккультизма и восточных учений. Йога стала стандартной подготовкой к ритуальной магии, развивающей качества, необходимые для ритуальной работы.

Сформировалась своя школа медитаций сугубо оккультных, свои техники, методы, позы, визуализации и мантры. Адепты напрямую стремятся к достижению самадхи через медитацию – или через ритуал, который по сути ничто иное, как сложная, динамическая медитация, со словами, жестами, визуализациями. И здесь важна суть, а не сопутствующая идеология, взятая из каких-то религий.

«8 лекций по йоге» — книга, записанная по лекциям Кроули тому отличный пример – это толкование йоги с позиции западной магии, с отделением методов от внешней формы, в которую они завернуты. А в числе книг, обязательных к прочтению адептами его ордена Аргентум Аструм числится «Раджа Йога» Свами Вивекананды.

В начале я упоминал табу – Лойла предлагает выбрать грех, которого надо избегать весь день даже мысленной форме. Двекут подразумевает такой же контроль и отказ от недопустимых слов и мыслей. Это методы контроля мысли, методы достижений полноты внимания, постоянной медитации, которая не ограничивается каким-то одним кратким периодом, как дыхательная медитация, а именно проходит в повседневных делах, прямо во время обыденных занятий.
Медитация не в течение всего дня, это медитация самой жизни! Это, кстати, рекомендовал делать и Гурджиев, со своим «Четвертым путем».

Но как добиться такого состояния, как научить себя постоянной осознанности? Западная оккультная традиций предлагает краткий текст, именуемый «Книга Ярма» который излагает основы практики табу – методы развития повседневного контроля и осознанности. Не все там стоит принимать буквально, но для начала предлагается контроль за жестами. Это самое простое – нужно запретить себя некие жесты и следить в течение всего дня за соблюдением этого запрета. Не «грех» как у Лойлы, а именно выбранный по своему усмотрению жест, что бы уйти от идей греха, праведности и прочих сугубо религиозных идей.

Потом слова – некоторые из них запрещены и не могут использоваться адептом. Например, цитирую:

«Исключи из своей речи какое-нибудь часто встречающееся слово, например, «и», «это» или «но»; используй вместо него описательное выражение.
Исключи из своей речи слова, содержащие какую-либо определенную букву, например, «т», «с» или «м»; используй вместо них описательные выражения.
Исключи из своей речи личные и притяжательные местоимения первого лица; используй вместо них описательные выражения.
В меру своей изобретательности придумывай другие подобные упражнения»

Третий этап тренировки – контроль за мыслью, когда адепт учиться избегать определенных мыслей, улавливать их начало и сразу переводить все в другое русло:

«Избегай погружаться в мысли о каком-либо определенном предмете и обо всем, что с ним связано; избранный предмет должен быть из числа тех, которые обычно занимают твои мысли и о которых тебе часто напоминают чувственные ощущения и разговоры других людей».

И отношение к медитациям очень серьезное именно потому, что осознанность, сфокусированное внимание, контроль мысли, визуализации, способность поддерживать чистоту разума, все это жизненно необходимо в ритуальной практике.

Парацельс писал: «Непреклонная воля – начало всех магических операций. Поскольку люди не совершенны в воображении и вере в результате, тайные искусства являются такими неопределенными, в то время как они могут быть совершенно определенны».

Воображение, воля, непреклонное намерение – все это должно совершенствоваться. И медитация – к тому отличный путь.

Да и грани между медитациями и ритуалами, на самом деле, очень размыты.

Ритуал не выполняется механически, на уровне слов и жестов – это работа разума, он чист и полностью погружен в то, что вы делаете. Каждое слово произносится осмысленно. Разум ведет каждый жест. Сознание не блуждает, не отвлекается, вы присутствуете здесь и сейчас в том, что делаете. Это осознанность и сосредоточение – это медитация в движении.

И это не новость и для самой медитации. Буддизм часто воспринимается как чистая философия, последователи которой сидят целыми днями, погруженные в медитацию, но буддизм включает обширный комплекс ритуалов, работу с духами и божествами, предсказания, молебны. И все это настолько тесно переплетено с медитацией, что нельзя отделить одно от другого.

Проводя ритуал, Лама читает мантры, бьет в бараны и звонит в колокольчики, делает подношение духам, освящает пищу – и нет здесь никакой границы, которая бы от делала его ритуал, от его медитации. Потому что такой границы нет в принципе.

Его медитация – это его ритуал, его ритуал – это его медитация. И любой другой ритуал тоже!
Ритуал – это ничто иное, как глобальная, сложная и многогранная форма медитации, поэтому вообще ни разу не удивительно, что западная магия тесно сплелась с медитацией. Удивительно, что это не случилось на века раньше!

Характерная черта восточной медитации – ретрит, уединение для длительной медитации, в несколько дней или месяцев. Духовное уединение, время, оторванное от дел повседневных и посвященных только духовной работе. В этом состоит изначальная идея иудейской субботы, но с ней как-то не заладилось.

А вот классические ритуалы требуют подготовки, в том числе с уединением, уходом от активной внешней деятельности, что может занимать долгое время перед ритуалом. Классическая подготовка к нему – это западный ретрит. Система магии Абрамелина даже настаивала на трехлетнем уединении, посвященном духовным практикам, готовящим к будущему ритуалу контакта с ангелом хранителем. То есть на глобальном, трехлетнем, ретрите, раскрывающем человеку истинную суть его личности.

Медитация не по форме, не по названию, а по сути, в самых разных ее формах, всегда была частью западной традиции. Медитативный опыт – универсальный и всеобщий. Он не монополия религии, и он не монополия востока. Запад породил свои методы, свои приемы и техники, рассчитанные на западного человека, западную культуру и мышление.

И даже когда Джон Ди и Эдвард Келли вызывали своих енохианских ангелов, один из них сказал «Стой и не двигайся!». И на вопрос, что это значит, уточнил – не тело мага должно быть неподвижно, но его мысль. Неподвижность ума – это показатель его послушания, и такой ум, подвластный магу, способный пребывать в покое, неподвижности, способен на многое.

 

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

восемь + восемь =