Реальная магия, Боневиц -1

Реальная магия. Филип Исаак Боневц.
Обобщение сути и механизмов магии, основанных на очень созвучной Омниасофии теории «коммутатора» — единого ментального пространства всех людей.

Артуру Эвелону, Алистеру Кроули и Эйлин Гэррит

Вступление

Вы не найдете в этой книге того, что ожидаете найти; даже для меня она оказалась не такой, как я ожидал. Ее смысл полностью раскроется лишь пос­ле того, как она устареет*.

В наши дни почти все интересуются оккультиз­мом, и многочисленные шарлатаны и халтурщики не замедлили этим воспользоваться. Существует множество взаимообусловленных причин такого не­ожиданного интереса. Отчасти, это присущее че­ловеку стремление к знаниям (а значит, и к вла­сти); отчасти, пробуждение древних инстинктов во времена глобального кризиса; отчасти, неприкры­тый страх перед современными технологиями и ощущение собственной беспомощности перед лицом тех «чудовищ», которых мы создали. Общее ко­личество причин нынешней одержимости магией и экстрасенсорным восприятием (ЭСВ) стремится к бесконечности. Я не знаю все причины, да и не стремлюсь узнать.

Вот урок номер один для целеустремленного че­ловека (цель может быть гораздо более значитель­ной, чем желание стать чародеем или мистиком): не бойтесь говорить «я не знаю» или у меня не­достаточно сведений». Такое признание не является признаком слабости и в конечном счете ста­новится вашим величайшим преимуществом.

Если вы хотя бы поверхностно знакомились с литературой по магии, мистицизму и ЭСВ, то, на­верное, заметили, что книги, посвященные этим предметам, обладают определенным сходством. В них почти неизменно в разных пропорциях сочета­ются два основных подхода к изложению матери­ала. Для документального подхода характерен стиль «альбома вырезок» или «сборника рецеп­тов», где перемешаны многочисленные предрассуд­ки, научные предположения и примитивные ужасы. Второй подход можно назвать «путь к Спасению». Читателю сообщается, каким образом он может ов­ладеть различными силами на пути к Просветле­нию. По сути дела, это религиозный, или теур­гический, подход. Греческое слово «теургия» первоначально означало «божественный промы­сел», но позднее стало известно как «использова­ние магических средств для достижения религиозно­го спасения».

Кроме того, почти все подобные книги высоко­нравственны: их авторы изучают и интерпретируют предположительно природные феномены с религи­озной и этической точек зрения. Поражает вообра­жение обилие моральных предрассудков и даже фанатизма в этой области. Поскольку у нас пре­обладает христианская культура, большая часть до­ступных нам старых рукописей отражает именно христианскую точку зрения. Отсюда возникает вся­кая неразбериха, связанная с «проклятиями до десятого колена», демонами, таскающими ведьм за волосы, чародеями, которым необходимы христиан­ские молитвы, чтобы их заклинания работали, ут­верждениями о порочности сексуальной магии и так далее. В сущности, это проявления того самого менталитета, который испокон веку отождествлял бо­лезни с одержимостью демонами, а молнии — с любым богом, который в то время был в моде. Все индийские, китайские и арабские манускрипты, посвященные магии, отражают религиозные воззре­ния их авторов. Даже работы современных пара­психологов и этнологов проникнуты тем, что Эшли Монтегю и другие называли «предрассудками сов­ременного поклонения Науке, как религии».

Как правило, эти книги написаны самозванны­ми «экспертами», косвенно или открыто заявляющи­ми о своем праве на распространение Абсолютной Истины. В своих сочинениях они часто провозгла­шают некие «вечные истины», которые тысячелети­ями сохранялись некими тайными обществами или которые были открыты автору «высшими суще­ствами». Надо полагать, тайное общество не может выставлять свои принципы на всеобщее обозрение, иначе оно перестанет быть тайным, не так ли? А высшие существа, конечно же, обитают на ином плане бытия, но, к глубокому сожалению, с ними никак нельзя вступить в контакт… хотя они действителъно проявили величайшую мудрость в вы­боре своих пророков, не правда ли?

Это весьма странная, хотя и почти всеобщая, тен­денция. Человек, обладающий несомненным талан­том в одной небольшой области оккультизма, мгновенно становится «экспертом» во всем, что хотя бы отдаленно связано с оккультными науками. Пос­ле его смерти репутация и предположительная точ­ность его пророчеств возрастают с поистине вол­шебной скоростью, и над его могилой возводится храм новой мини-религии. Все когда-либо сказан­ное нашим пророком печатается и перепечатывается, а его ошибки благоразумно замалчиваются. Возь­мем, к примеру, Эдгара Кейси, превосходного диагноста, обладающего телепатией, телекинезом, и бесподобного целителя. Он неожиданно начал из­рекать пророчества на различные темы, от лета­ющих тарелок и реинкарнации до возрождения Ат­лантиды (которая, по его предсказаниям, должна была подняться из океана в 1959, 1963, 1968, 1970 и 1972 гг., в зависимости от порядкового номера издания его книги). В результате последователи ра­зочаровались в нем и усомнились даже в тех та­лантах, которыми он несомненно обладал.

Возможно, у вас уже возникает вопрос, к чему все эти разглагольствования? Может быть, я соби­раюсь продемонстрировать существенное отличие от своих предшественников? Совершенно верно! Действительно, я считаю эту книгу уникальной. Это первое истинно научное междисциплинарное иссле­дование мировых схем оккультизма. Своим появле­нием на свет оно обязано методикам обучения, не существовавшим до начала этого десятилетия, и весь­ма неординарному складу ума, сформированному некоторыми необычными переживаниями.

В течение последних нескольких лет лучшие умы одного из славнейших университетов мира чи­тали мне лекции, кричали на меня и проклинали на все лады. Сумев пережить эти сумасшедшие годы и сохранить при этом рассудок и индивиду­альность, я получил в июне 1970 г. первую в мире степень бакалавра магии и тавматургии*.

 

*      Тавматургия    (англ   thaumaturgy)   —  волшебство,  магия. Прим. ред.

 

Совер­шенно неожиданно, в возрасте двадцати одного года, я оказался Авторитетом. С формальной точки зрения, я, безусловно, являюсь единственным в мире академически квалифицированным экспертом по магии, но само по себе, одно это звание мало что значит. В конце концов, новоиспеченный магистр юриспруденции не вполне готов к заседаниям в Верховном Суде (хотя такое назначение могло бы иметь интересные последствия); выпускник меди­цинского колледжа едва ли сможет провести опе­рацию по пересадке сердца, а степень бакалавра искусств еще не делает из человека Микеланджело. Степень бакалавра — это всего лишь начало. Она показывает, что студент готов к настоящему обучению.

Итак, являюсь ли я экспертом в чем бы то ни было? И если нет, то почему я пишу очередную книгу о магии, если рынок подобных изданий уже переполнен? То есть движут ли мною иные по­требности, чем нужда в деньгах, неудовлетворен­ное честолюбие или желание «застолбить» свое особое положение в общественном мнении? Я не обладаю многими естественными и сверхъесте­ственными талантами, зато мне повезло с другим даром, достаточно редким в наше время всеобщей специализации: способностью упорядочивать инфор­мацию и создавать схемы или «обобщения». Людей, обладающих универсальным складом ума, можно пересчитать по пальцам; единственный, кого я могу назвать сразу, это Бакминстер Фуллер, его уро­вень значительно выше моего. Можно сказать, я специализируюсь в том, чтобы не специализиро­ваться ни на чем в особенности.

Как и все остальное в жизни, это имеет свои преимущества и недостатки. Разумеется, я не могу работать один, поскольку должен вступать в кон­такт с десятками экспертов в различных областях знаний, чтобы заполнить пробелы в моих знаниях. Это означает (скажем прямо и покончим с этим), что в мире есть тысячи людей, гораздо лучше меня

разбирающихся в конкретных небольших областях и аспектах оккультных наук. Зато междисциплинар­ный подход (использование данных и методов из различных наук и искусств) дает мне свободу, о которой специалисты могут только мечтать. Выход за рамки теории и снятие мысленных запретов выс­вобождают бесконечный поток новых идей для ис­следования. По большей части, эти новые идеи и теории так и не находят реального применения, но то немногое, что остается после изучения, не может быть открыто иным способом. Выражаясь метафо­рически, я могу отступить назад и увидеть гобелены мысли там, где специалисты видят лишь перепле­тение случайных нитей (хотя, как уже было ска­зано, они могут различать эти индивидуальные нити гораздо лучше меня).

Уникальность моего метода и право называться «экспертом» заключается в том, что я впервые по­местил оккультизм под линзы междисциплинар­ного микроскопа, расчленив и исследовав его по научной, но гибкой методике, и изложив резуль­таты своих исследований простым, понятным язы­ком. Этот последний аспект, в большей степени, чем любой другой, должен расстроить официаль­ных ученых и оккультистов.

Но довольно самобичевания и самовосхваления! Скажу несколько слов о своих методах, целях и общих взглядах. Для простоты изложения они рас­положены пи порядку, хотя этот порядок не обяза­тельно соблюдается в книге.

Во-первых, я хочу обратить внимание на то, что это нетеургическая книга: если вы ищете спасения, просветления или мгновенной нирваны, то обрати­лись не по адресу. Это книга о тавматургии, чей корень происходит от другого греческого слова, означающего «искусство и навыки работы с чудесным». Я собираюсь представить некоторые основ­ные законы магии и проиллюстрировать их на­глядными примерами. Однако примеров будет немного, так как на книжном рынке достаточно пособий по оккультизму, из которых вы можете выбрать наиболее близкие вашему сердцу и срав­нить с моими находками. На самом деле одна из моих основных задач — обеспечение теоретической базы, в которой читатель может размещать свою информацию наиболее осмысленным и полезным способом. Лишь испробовав что-либо на собствен­ном опыте, вы можете действительно поверить (или не поверить) этому.

Во-вторых, вы едва ли найдете в этой книге хотя бы одну Абсолютную Истину. Это книга теорий, возможностей, вероятностей, гипотез, спекуляций и отдельных безумных догадок. Обычно я называю все своими именами. Утверждения, в которых не используются определяющие наречия или прилага­тельные, имеют такой высокий индекс вероятности (от 95% и выше), что спор о них был бы нап­расной тратой времени. Если вы не согласны с та­кими взглядами или с чем-либо еще в этой книге, попробуйте сами! Если вы обнаружите доказатель­ства моей неправоты, прошу вас, любыми сред­ствами дайте мне знать об этом. Я всегда готов принять замечания, исправления и новую информа­цию (хотя отказываюсь принимать посылки, в ко­торых что-то тикает внутри).

В-третьих, я никого и ничего не предаю, когда описываю принципы, известные как сакральные тайны. Алистер Кроули в «Теоретической и прак­тической магии» говорит:

«В деле проповедования новых законов магии эти методы могут быть выгодно совмещены: с одной стороны, бесконечная искренность и готовность поделиться всеми секретами, а с другой стороны, неу­ловимое и устрашающее осознание того, что на­стоящую тайну невозможно поведать словами». Приведу также цитату из  «Психической само­защиты»  Дион Форчун:

«Поскольку об эзотерических учениях уже многое известно и круг людей, причастных к оккультным наукам, расширяется с каждым днем, то, пожалуй, пора начать выражаться простым и ясным языком». Заметьте,  обеим цитатам более сорока лет! Я   могу   сделать   вас  чародеем   не   в   большей мере, чем учитель сценического мастерства может сделать вас сэром Лоуренсом Оливье.  Настоящий результат достигается лишь при сочетании реальных талантов  с  годами  упорного  труда.   Допустим,  я могу  научить  вас  запоминать  реплики,   наклады­вать грим, использовать сценический реквизит или раскованно держаться на сцене, но чтобы стать ве­ликим актером, источник этого величия должен на­ходиться внутри вас.

Существуют традиционные опасения по поводу того, что определенная информация может попасть в «дурные руки». Я обсуждал эту проблему со многими философами, учеными, мистиками и ча­родеями и пришел к выводу, что такие опасения со­вершенно беспочвенны. По-моему, на вопрос о том, что из себя представляют «дурные руки», так и не было дано удовлетворительного ответа; обыч­но под этим подразумеваются люди с иными ре­лигиозными, философскими, культурными или по­литическими воззрениями. То же самое справедливо для любой области науки: технология изготовления ядерного оружия может попасть и в «дурные руки», а те самые знания, которые позволяют врачу лечить людей, можно использовать и для убийства. Более

того, одержимость всевозможными тайнами всегда вызывала у меня недоверие. В ее основе редко ле­жат альтруистические побуждения, и в конечном счете она обычно используется для оправдания тира­нии. Тот, кто использует психическую силу во зло, чаще причиняет себе больше вреда, чем кому-либо еще, поэтому для успеха в магической прак­тике очень важно иметь уравновешенный взгляд на жизнь.

Наконец, информация, содержащаяся в таких книгах, как эта, должна как можно скорее стать доступной наибольшему числу людей, потому что (а) некоторые правительства, включая и наше, уже проводят обширные разработки в области методов психического контроля; и (6) наша планета пребы­вает в столь глубоком политическом и экономичес­ком кризисе, что возникают сомнения, доживет ли человечество в целом до 2000 г. Чтобы выжить, нам понадобится несколько «чудес»; введение не­больших изменений едва ли ухудшит уже имею­щуюся ситуацию, а скорее всего улучшит ее. В за­падном мире развитие этики примерно на пятьсот лет отстает от развития технологии. Таким образом, новое обращение к гуманистическим и, если хо­тите, духовным ценностям жизненно необходимо. Но общество не примет новые идеи, если их нельзя будет доказать и применить на практике.

Я отказываюсь занимать позицию, наделяющую меня правом решать, что нужно знать другим людям, а что — нет. Я испытываю сильную неприязнь к различным организациям — религиозным, полити­ческим или иным — пытающимся любыми спосо­бами утаивать знания от общества. Всякий человек, желающий получить образование в любой области знаний, должен иметь право доступа к информа­ции. Таким образом, в этой книге содержится буквально все, известное мне в достаточной степени, чтобы объяснить свои знания. Хотя в книге и гово­рится о самых элементарных вещах, ее содержание позволит любому человеку развивать свои знания так глубоко, насколько ему заблагорассудится, пу­тем простых логических выводов из усвоенного ма­териала.

Одним из моих главных орудий исследования яв­ляется малоизвестный принцип «бритвы Оккама», сформулированный епископом Уильямом Оккамом и гласящий: «Не приумножайте сущности больше надобности». Там, где подходят простые объяснение, интерпретация или гипотеза, вполне можно обой­тись без замысловатых и туманных выражений. Если одна теория или догадка объясняет некоторые явления проще, чем другая, пользуйтесь ею! Я прек­расно сознаю, какой сокрушительный удар может нанести всеобщее применение этого правила в сов­ременной науке, не говоря уже о политике и ре­лигии, но все равно буду пользоваться им. Только не говорите никому, ладно?

«Бритва Оккама» используется для отсечения ус­ложненных объяснений. Как вы, несомненно, уже обнаружили, оккультизм (древний, средневековый и современный) является, наверное, самой запутан­ной и туманной областью знаний в истории чело­вечества. Оккультные схемы и принципы во всем мире образуют клубок, который почти невозможно распутать, даже с помощью бритвы.

Одна из главных целей моей книги заключается в исследовании этих старых принципов и попытке систематизировать их, то есть разобраться, соотно­сятся ли некоторые из них с другими областями че­ловеческих знаний, в которых достигнута хотя бы некоторая ясность, и можно ли «перевести» их в термины, пригодные для изучения в современной лаборатории. Другая цель — вскрыть ошибки и явные подтасовки, в течение столетий сопровождавшие оккультные знания. «Оккультный» означает «тай­ный, скрытый». Что ж, отныне оккультное пере­станет быть тайным, и завеса в храме будет ра­зорвана* — задача, посильная лишь Дураку** ибо ангелы боятся и безмолвствуют.

 

 

*      Св   Благовествование от Луки, 25, 48.  — Прим.пер.

**   Имеется  в виду персонаж из колоды карт Таро. — Прим.пер.

 

Эта книга предназначена, во-первых, для широ­кого круга читателей, и лишь во-вторых, для на­учных и оккультных обществ. Я знаю, что ученые и оккультисты еще сильнее рассердятся на меня, так как для них нет ничего более ненавистного, чем «популяризация». Тем не менее я собираюсь свести технический жаргон к минимуму (хотя и не смогу вовсе избежать его) и не стану скрывать свое не­вежество в том или ином вопросе за искусно спле­тенными фразами. Любой термин, который я вы­нужденно использую, будет определен в тексте один или два раза и отдельно выделен в глосса­рии; кроме того, он будет выделен курсивом, хотя курсив используется еще и для усиления оттенков смысла. Длинные фразы по возможности будут сокращены. Если, избегая слов из 17 слогов, я уп­рощу объяснение до такой степени, что оно станет ошибочным, то, я полагаю, кто-нибудь любезно укажет мне на это. Я так же оставляю за собой право на ужасные каламбуры, игру метафорами, иронические преувеличения или преуменьшения и даже на игнорирование великого бога Словесности, если это позволит мне лучше донести свою мысль до читателей.

Некоторые решат, что мои ошибки вызваны иными причинами или даже (о, ужас!) что книга «ненаучна» из-за се легкомысленного стиля. Поэто­му, чтобы отблагодарить моих многочисленных благодетелей, озадачить неверующих и показать, с какой ловкостью представители моей профессии умеют «переворачивать столы», я отмечу, что еще до публикации моя рукопись подверглась тщатель­ному изучению со стороны видных ученых и спе­циалистов, а также некоторых меньших светил, представляющих разнообразные области науки и ис­кусства. Каждому был задан вопрос: «Видите ли вы крупные ошибки, фактические или логические, которые относятся к вашей области знаний?». Каж­дый отвечал либо «нет», либо «да, вот они». Все эти люди проявили великодушие, доброту, муже­ство, жестокость и абсолютную безжалостность, за что я им бесконечно благодарен.

Отнюдь не все из них были «верующими». Не­которые возражали против самой концепции кни­ги. Однако около 90% исправлений и дополнений были внесены в текст перед направлением руко­писи в издательство. Неприемлемые предложения делились на две категории:

а)  требование сносок и обширных цитат.  Если бы я выполнил это 1ребование, то на каждой стра­нице появилось бы от пяти до десяти сносок либо приложение,  равное но размерам самой книге;

б)   вопросы,  в которых  рецензенты  противоре­чили друг другу, либо абстрактное мнение рецен­зента отличалось от конкретного личного опыта ав­тора.

Разумеется, даже после всех этих усилий в ру­кописи остались ошибки, ответственность за кото­рые не несет никто, кроме автора. В конце кон­цов, я написал эту книгу. Однако если даже крупные специалисты не смогли заметить ошибку или сочли ее незначительной для широкого круга читателей, то я определенно не должен чувствовать себя виноватым. Я сделаю все возможное, чтобы ис­править неточности в следующем издании. Далее в книге я не раз буду говорить о том, что не только ожидаю появления ошибок, но и хочу, чтобы вы нашли их.

И наконец, я хочу выразить глубокую призна­тельность некоторым людям за их великодушное со­действие и полезные советы. Поскольку многие из них не пользуются широкой известностью вне сво­его профессионального круга, я отмечу для читате­лей род их занятий и квалификацию. Лишь бла­годаря этим людям читатель может быть уверен, что книга, которую он держит в руках, точна по смыс­лу и научна по содержанию, насколько позволяет современное состояние человеческих знаний.

Аллеи Ангофф — административный секретарь и заведующий Фондом парапсихологических ис­следований.

Д-р Марк Элтон Бартл — специалист в об­ласти криминологии, юриспруденции, археоло­гии, нудизма, каббалы.

Д-р Лоуэлл Джон Вин — антрополог, специа­лизируется в шаманизме.

Д-р Оуэн Чемберлен: — физик, лауреат Но­белевской премии.

Люсенсиадо Хосе Феола — биофизик, парап­сихолог. Президент Миннесотского общества па­рапсихологических исследований.

Д-р Джозеф Фонтенроуз — заслуженный про­фессор. Занимается мифологией, сравнительной тео­рией религий; ученый и джентльмен.

Д-р Уонни Гурджин — специалист в кримино­логии, статистике, философии науки, социологии знаний, интерпретации символов.

Д-р Льюис Р. Ланкастер — занимается восточ­ными языками и религиями; тантрами…

Преподобный Сигурд Т. Локкеп — лютеранс­кий священник и теолог.

Дональд МакКуиллинг — физик, философ; президент Калифорнийского общества психических исследований.

Д-р Телъма Мосс — нейропсихиатр, парапси­холог.

Джон Реймонд — журналист, гипнотизер, ок­культист; мой друг.

Д-р Фрэнсис Израэль Регарди — вероятно, са­мый выдающийся западный специалист по оккуль­тным наукам.

Миссис Элли Рейнольде — психолог; книжный обозреватель и критик; мой друг.

Уильям Дж. Ролл — парапсихолог, специалист по феномену полтергейста.

Д-р Майкл Скрайвен — философ, парапсихо­лог.

Дональд Симпсон — изобретатель, художник, электронщик.

Аллен Спаггетпг — писатель, журналист, па­рапсихолог.

Уильям Тобин — химик, геолог, преподаватель.

Ч елей Куинн Ярбро — писатель, драматург, мим, критик.

Д-р Ханс Дж.  Зуанг  —   невропатолог, врач.

Благодарю также Виктора Андерсона, Говарда Харрелсона н Ральфа Ойера, студентов-оккульти­стов; Чарлза Хиксона, компьютерного программи­ста и статистика; Памелу Стоквелл и Сьюзен Пирсон, печатавших рукопись; Джеймса Робсона, ста­рого друга и соратника; Кэрол Тобин, обеспечив­шую необходимую поддержку; Джулию Вайнгро-уд, поэтессу; персонал Калифорнийского общества психических исследований; в особенности, членов ордена Чародейских Искусств объединенной гиль­дии общества Творческого Анахронизма, терпеливо слушавших и радостно атаковавших все основные теории, в конечном счете ставшие частью этой книги.

И наконец, разумеется, выражаю благодарность моим родителям. Без их содействия мое творчество было бы вообще невозможным.

июня 1971 г., Беркли,   Калифорния.

 

 

Глава 1

Законы магии

 

Закон — утверждение о порядке или отно­шении феноменов, которые, насколько это из­вестно, остаются неизменными в данных услови­ях… наблюдаемая регулярность в природе

Словарь Вебстера, третье международное издание

В различных мировых культурах, даже полно­стью изолированных, со временем накопилась кол­лекция основных магических и мистических аксиом. Эти аксиомы мы можем и будем называть зако­нами магии. Подобно закону тяготения или правилу исключенного третьего, эти магические законы яв­ляются не законодательными актами (как некоторые теологи пытаются представить их), а скорее опи­санием способов проявления и взаимодействия раз­личных феноменов. Они появились в результате наблюдений, экспериментов и теоретических по­строений и со временем приобрели завершенную форму.

Не все эти законы осознаются и понимаются теми, кто их использует, и не все они автомати­чески появляются в каждой данной культуре вместе с магической традицией. Для их понимания не нужно быть чародеем. В сущности, внешнему наблю­дателю часто бывает проще открыть и системати­зировать эти законы.

Предположим, к примеру, что физиолог наблю­дает за тем, как Арнольд Палмер играет в гольф. Как ученый он понимает процессы, происходядше в теле Палмера, когда тот замахивается клюшкой, то есть он знает, как срабатывают нейронные цепи, какие гормоны высвобождаются в кровенос­ной системе Палмера, какие мышцы напрягаются или расслабляются. Однако сам факт такого знания не делает его профессионалом в игре в гольф. Что касается самого Палмера, то он не имеет понятия о физиологических процессах, происходящих в его организме. Он знает лишь, что выполняя определен­ные движения, может .загнать шарик в лунку. Уме­ние играть в гольф не делает ею физиологом. Ученый здесь имеет небольшое преимущество, по­скольку он может изучать атлетов в различных ви­дах спорта.

Описанная ситуация применима к отношениям между профессиональным оккультистом и профес­сиональным чародеем, где первый играет роль физиолога, а второй — спортсмена. Пожалуй, сравнение даже выиграет, если рассматривать ок­культиста как ученого, а чародея — как инженера Человек может быть превосходным оккультистом и никуда не годным чародеем, и наоборот; эти дарования различны и редко проявляются одновре­менно. Я, к примеру, в большей степени оккуль­тист, чем чародей, а большинство моих коллег до­статочно сильны в магии, а не в оккультных науках.

Все чародеи верят в закон Причин и Следствий: одинаковые действия, совершенные при одних и тех же условиях, неизменно приводят к одинаковым результатам. На самом деле такой неизменности до­вольно трудно добиться, но сам принцип прекрасно работает в повседневной жизни. Закон причин и следствий отнюдь не ограничивается магией, однако я привел его здесь, чтобы быть последовательным.

В этой главе мы рассмотрим некоторые основ­ные и важнейшие законы магии, вкратце раскроем их смысл, сопоставим их с работой разума, по­кажем некоторые виды их взаимодействия и при­ведем конкретные примеры. Но сначала давайте подумаем над цитатой Дж. В. Н. Салливана из «Ограничений науки»:

«Эти законы являются чисто описательными. Они лишь утверждают очевидные факты, как например фраза о том, что золото имеет желтый цвет. Кеп­лер не дает обоснований, почему его законы долж­ны быть такими, какие они есть. Наблюдение и запись законов природы является первым шагом в процедуре научного исследования. Наука начинается с поиска сходства природных феноменов. К при­меру, ученый обнаруживает, что свет распростра­няется по прямой, если поднять и отпустить камень, то он падает вниз, а тепло передается от горячего тела к холодному. Таким образом, ученый вносит некий порядок в группы событий. Знаний такого рода обычно бывает вполне достаточно для прак­тических целей. Но следует сказать, что во мно­гих областях, имеющих огромное практическое зна­чение, наука еще не продвинулась за пределы этого знания».

Закон Знания — самый главный из законов ма­гии. Он гласит, что понимание наделяет властью: чем больше вы узнаете, тем становитесь сильнее. Если ваше знание о чем-то законченно и совер­шенно, вы обладаете абсолютной властью над этим

явлением. Этот принцип лежит в основе всей со­временной науки и технологии. Очевидно, он сов­падает с принципом работы человеческого орга­низм да и любого другого из известных нам ор­ганизмов. Чем больше информации о внешних и внутренних феноменах усвоено человеком, тем бо­лее развита его способность разрешать проблемы, а следовательно, и способность выживать. Ключевая фраза этого закона — «Знание — сила».

Его основным дополнением является закон Са­мопознания, который гласит, что самым важным знанием является знание о себе. Это утверждение по­коится на простой логической основе. Постоянный обзор и реорганизация содержимого вашего разума и тела ведет к более эффективному выживанию. Образно говоря, лишь когда механизм вычищен и смазан, вы полностью настроены на процесс жиз­ни. Ключевая фраза этого закона — «Познай себя».

Все остальные законы находятся в зависимости от этих двух; будет разумно всегда помнить о них. Я не думаю, что главные законы нуждаются в даль­нейших объяснениях или защите. Поскольку это не официальная книга по философии и феноменоло­гии, мы можем перейти к следующим законам.

Закон Имен связан с законом Знания и законом Ассоциации. Он гласит, что знание полного истин­ного имени феномена или сущности дает вам пол­ную власть над этим феноменом (почти все фе­номены в магии персонифицированы и считаются «сущностями» или существами). Этот закон основан на двух предпосылках.

В более простом, по сравнению с нашим, языке имя является определением того, что было поимено­вано. Это справедливо и для сложных языков, хотя часто приходится долго и упорно искать значение того или иного имени, особенно если оно имеет

иностранные корни. Зная имя, вы знаете и сущ­ность, обладающую этим именем. По мере поступ­ления новой информации о предмете его имя раз­вивается и изменяется, часто становясь все длиннее и длиннее. Если вам удается узнать полное имя не­знакомого феномена, вы в полной мере постигаете его суть и обретаете власть над ним. В этом со­стоит связь с законом Знания.

Имена являются ассоциативными приспособле­ниями (мнемоническими приемами, используемыми для того, чтобы напоминать о чем-либо), как в ас­пекте описания феномена, так и в аспекте корне­вых, или словообразующих, звуков. Мы рассмот­рим эту тему более подробно, когда перейдем к закону Ассоциаций. Ключевую фразу закона Имен можно сформулировать так: «Что в имени? — Все сущее!».

Закон Силы Слов находится в подчиненном от­ношении к закону Имен. Этот закон гласит, что определенные слова могут влиять на внутреннюю и внешнюю реальность того, кто произносит их. Не каждое слово можно рассматривать как имя опре­деленной сущности, но в данном случае это не главное, хотя наиболее могущественная сила слова обычно заключена в извращенных именах древних богов.

Слова «абракадабра», «осорронофрис» или «шихамфораш» не имеют смысла для тех, кто их произносит, но тут дело не в понимании, а в на­мерении. Считается, что сила заключена в самих звуках слов*,

 

*Разумеется, при этом говорящий должен находиться в особом состоянии сознания. — Прим. автора.

 

таким образом делая их мантрами, о которых мы поговорим позднее. (Прошу проще-

-ния, но я вынужден постоянно говорить «позднее». В магии все переплетается самым невероятным об­разом, и кое-что приходится приносить в жертву ради последовательности изложения.) Ключевая фраза закона Силы Слов — «Для мудреца доста­точно слова».

Следующий основной закон называется законом Ассоциации. Если две вещи, А и Б, имеют нечто общее (что угодно!), оно может быть использовано для контроля над обеими. А и Б оказывают воздей­ствие друг на друга в зависимости от степени их общности. Чем больше они имеют общего, тем сильнее это воздействие.

Когда охотник убивает льва, он может съесть печень животного, считая, что это придаст ему сил; воин может съесть мозг убитого врага, чтобы впи­тать в себя его храбрость или хитроумие. При­хожанин церкви съедает кусочек хлеба, который считается телом Христовым, чтобы приобрести не­которые свойства Христа. Все это примеры «ри­туального каннибализма», имеющие общую основу. Сила льва сосредоточена в его печени. Если я съем печень, то стану сильным, как лев. Тот же самый механизм ассоциации действует в каждом приве­денном примере.

Закон Ассоциации редко используется в чистом виде, если не считать выбора портьерной ткани на окна и реквизита для сотворения заклинания. Вместо этого закона в жизни господствуют два соподчи­ненных закона. Фактически, именно они были впервые открыты современной антропологией*;

 

*По крайней мере, так утверждают антропологи. Вообще-то, эти два закона впервые выделены сэром Джоном Фрэзером в 1890 г., но антропологи отказываются принять его в свою компанию. — Прим. автора.

считалось, что они являются основой всей «примитив­ной» магии. Вообще говоря, термин «примитивный» не следует употреблять, поскольку многие так на­зываемые варварские культуры имеют не менее сложное устройство, чем наша.

Эти два соподчиненных закона называются за­коном Сходства и законом Сродства. Первый яв­ляется основой «симпатической магии» и в упро­щенной форме гласит, что следствия сходны с причинами. Если вы хотите заставить метлу ле­тать, то вам нужно вставить в нее перья, разма­хивать ею, щебетать над ней и так далее. Помните: любой предмет, идея или личность, напоминающий вам или связанный (то есть ассоциирующийся) с конкретным феноменом или сущностью, обладает частицей силы этой сущности и может быть ис­пользован так же, как сама сущность. Таким об­разом, перья, щебет и другой «реквизит», связанный с идеей полета, может использоваться для создания феномена полета. Ключевая фраза закона Сход­ства — «то, что выглядит подобным, является по­добным».

Закон Сродства имеет незаслуженно плохую репутацию из-за его использования в ритуалах вудуизма, насылания порчи и проклятия во многих других культурах. Действительно, этим законом можно воспользоваться для убийства, но можно вос­пользоваться и для исцеления. Закон гласит, что «предметы, однажды находившиеся в контакте, про­должают взаимодействовать после разделения». Здесь делается акцент на предметах или людях, вступавших в физический контакт друг с другом.

Таким образом, вы можете использовать волосы или состриженные ногти, чтобы наслать порчу, поскольку ногти ассоциируются с жертвой. Или же вы можете окропить больного младенца «святой во­дой», чтобы исцелить его от недуга. Ключевая фра­за здесь — «сила заразительна».

Эти два закона часто работают вместе. Одним из примеров может служить ритуальный канниба­лизм, о котором уже говорилось. Другой пример — магия плодородия: справление нужды на полях пе­ред распашкой или окропление виноградных гроз­дьев лучшим вином, чтобы урожай был высокого качества. Почти все религиозные ритуалы обраща­ются к этим законам — например, когда священник чертит на теле верующего знак креста освященным маслом или водой или когда новобрачных на свадьбе осыпают «рисом плодородия».

Обратная ассоциация используется в «черных ри­туалах», где обряды идейного противника искажа­ются или выворачиваются наизнанку, что должно свидетельствовать об их бессилии. К примеру, в так называемых черных мессах ритуалы и молит­вы совершаются в обратном порядке, а безобразные и непристойные вещи ассоциируются с тем, что обычно считается священным и могущественным. Также распространена практика использования же­стов, символов, слов и имен противника в проти­воречивых или абсурдных сочетаниях, чтобы унич­тожить его силу.

Закон Ассоциации со своими многочисленными следствиями, вероятно, используется чаще, чем лю­бой другой закон. Так как магия является преиму­щественно функцией разума и его схем мышления, можно ожидать, что этот наиболее часто исполь­зуемый закон тесно связан с принципом работы че­ловеческого разума. И это действительно так, поскольку главная функция мозга заключается в ассоци­ативном мышлении.

По мнению большинства психологов мысли, чувства и воспоминания являются результатом кор­реляции (ассоциации) между уже упорядоченными данными и новыми данными, постоянно восприни­маемыми через органы чувств. При ассоциации данных возникают определенные схемы. Разум в целом, или личность, состоит из миллионов схем, складывающихся в метасхему (этим термином мы будем пользоваться и далее). Все можно назвать «данными», будь то ощущения, воспоминания, фан­тазии, убеждения, ценности, методики, правила или сочетание всего вышеперечисленного в любом виде. Ваша память хранит в себе коллекцию ранее упорядоченных схем. Новая информация сравнива­ется с уже усвоенной, новые ассоциации формиру­ют новые схемы или модифицируют старые; одна новая порция сведений может изменить представле­ние о проблеме в целом. Надо сказать, наиболее крупные схемы весьма устойчивы и консервативны — человек скорее сойдет с ума, чем признает, что он должен изменить свою метасхему мышления. Хо­рошо известно, что люди, успешно изменившие свои метасхемы, обычно собирают вокруг себя на­иболее фанатичных последователей: сразу же при­ходят на ум св. Павел и В. Ульянов (Ленин).

Так где же связь? Закон Ассоциации можно рас­сматривать как повторное утверждение основного принципа человеческого разума: «Любые сведения, соотнесенные с ранее упорядоченной информацией, включаются в общую схему, углубляя понимание, а следовательно, и контроль над тем или иным фе­номеном».

Не забывайте о том, что упорядочение данных не обязательно происходит на сознательном уровне.

На самом деле, это происходит весьма редко. Об­ладание локоном волос, тайным именем человека, его родословной — все это можно считать мето­дами получения сведений о нем. Некоторые сведения могут быть получены и упорядочены на подсозна­тельном или даже психическом уровне. Каждая но­вая частица схемы дает вам рычаг для воздействия на нее. Или же, если вы собираетесь сотворить более абстрактное заклинание, то окружаете себя красками, запахами, звуками, образами, формами — всеми видами воздействия на ваше восприятие — напоминающими о предмете заклинания. Таким об­разом, вы храните определенные схемы, связанные с предметами или людьми, на поверхности вашего разума и усиливаете свою сосредоточенность на них. Ключевая фраза закона Ассоциации — «общ­ность управляет вещами».

Закон Идентификации сочетает законы Зна­ния, Ассоциации и Персонификации. Он гласит, что благодаря максимальной ассоциации между ва­шей метасхемой и метасхемой другой сущности вы можете на самом деле стать этой сущностью и об­рести ее силу. Максимально ассоциируя и упорядо­чивая данные о сущности или феномене, вы укреп­ляете свое знание о нем. Творческий акт вживания в образ другой сущности дает вам не только новые сведения, но и представление о том, как эта сущ­ность воспринимает себя изнутри. Вы изучаете свою личную метасхему с точки зрения иного сознания. Разумеется, это приводит к более тесному сродству, но чревато отождествлением с данной сущностью. Всякие мысли о разделении исчезают, и вы можете делать все, на что способна сущность, поскольку уже являетесь ею.

К сожалению, многие люди настолько теряются внутри чужой сущности, что не могут выбраться обратно. Они теряют всякое осознание себя как само­стоятельной личности. Два существа не отдельны друг от друга и не равны, и сильнейшее поглощает слабейшее. В зависимости от общества и культуры это известно либо как безумие, либо как святость. Закон Идентификации имеет преимущественно те­ургическую природу, поскольку, достигнув цели, вы больше не в состоянии продолжать эксперимен­ты, да и не хотите этого делать. Если идентифи­кация временная, мы имеем нечто, называемое одер­жимостью «небесными» или «демоническими» силами. Ключевая фраза здесь — «одно может стать другим».

Закон Синтеза, или единства противоположно­стей, гласит, что в результате синтеза двух проти­воположных идей рождается третья, более высокого уровня, чем первые две. Эта третья идея является не компромиссом между двумя предыдущими, а чем-то совершенно новым.

Закон Синтеза очень полезен, хотя на Западе он используется больше для мистических, чем для ма­гических целей. Говоря упрощенно, он позволяет удерживать два конфликтующих объема данных, не испытывая беспокойства или умственного напря­жения. Такая схема сознания поддерживает различ­ные виды адаптивного поведения. Она позволяет че­ловеку более гибко изменять свои убеждения и систему ценностей, когда это необходимо. Она от­влекает внимание от неприятных противоречий и таким образом снимает напряжение.

Когда напряжение исчезает, старые и новые дан­ные перестают конфликтовать между собой. В ре­зультате появляется нечто совершенно новое: сущ­ность синтеза первоначальных убеждений.

Существует множество трудов, материала по этому вопросу, от еврейской каббалы до тибетской тантры и Карла Маркса. Их объединяет одно: ос­нователи правильно использовали принцип, но последователи запутались в результатах из-за не­достаточной осведомленности. Ключевая фраза за­кона — «синтез воссоединяет».

Закон Синтеза тесно связан с законом Проти­воположности, который гласит, что (а) все можно разделить на две совершенно противоположные ха­рактеристики и (б) каждая из этих противополож­ностей содержит в себе сущность другой*.

 

*Доктор Регарди предпочитает утверждать, что каждая проти­воположность содержит «потенциал» другой в своей сущности. — Прим. автора.

 

Этот закон часто проявляется в мистических ком­ментариях, вроде «черноты белого и белизны чер­ного» и так далее. Фактически сама сущность чер­ного заключена в сущности белого, и наоборот. Этого уже должно быть достаточно, чтобы раз и навсегда разобраться с лоботрясами, верящими в «черную магию», «белые чары» и прочую чепуху. Однако, зная об упрямстве религиозных фанатиков, трудно ожидать, что они когда-либо проявят терпи­мость и понимание. Скорее, они сожгут мою кни­гу, будут тщетно насылать на меня порчу или ус­троят пылающую пентаграмму на лужайке перед моим домом.

Наиболее известный парафраз этого закона в западном оккультизме гласит «что наверху, то и внизу», или «макрокосм содержится в микрокосме». Последняя фраза интересна, поскольку верующие ус­танавливают прямые отношения разума, тела и духа со структурой Вселенной. Это приводит к играм с хиромантией, астрологией, френологией, гадани­ем по внутренностям и так далее, основанным на предполагаемых соответствиях. Хотя все во Вселенной действительно можно соотнести или ассоции­ровать с чем-либо, польза такого соотношения всег­да должна подвергаться испытанию на практике. Какой бы красивой ни выглядела схема, если она не работает в приложении к другим схемам, то имеет лишь эстетическую ценность. (Хотя я приз­наю, что в некоторых областях, например в мате­матике, изысканное построение может долгие годы оставаться бесполезным, пока кто-нибудь не найдет ему применение.) Ключевая фраза здесь — «все имеет свою противоположность».

Закон Равновесия весьма прост. Он гласит, что если вы хотите выжить, не говоря уже о приоб­ретении могущества, то должны уравновешивать все аспекты своего бытия. Чтобы выжить, вам нуж­но обладать определенной силой или энергией. Ее избыток или недостаток приводит к гибели. Имен­но поэтому сторонники как «белой», так и «чер­ной» магии в конечном счете зайдут в тупик. Фа­натизма следует избегать. Чем чаще вы впадаете в крайности, тем становитесь менее гибким и вос­приимчивым к переменам. Поскольку гибкость — понятие относительное, необходимо поддерживать динамическое, а не статическое равновесие. Как видим, этот закон вписывается в более крупную группу «парадоксальных законов», а именно, за­конов Синтеза, Противоположностей и Правдивой Лжи. Ключевая фраза здесь — «сохраняй рав­новесие».

Закон Бесконечных Данных гласит, что позна­ние никогда не кончается (еще его, менее серьезно, называют законом Бесконечного Простора), Взя­тый в качестве основной рабочей предпосылки, он предотвращает стагнацию и отчаяние, побуждает к постоянному поиску новых сведений, и таким об­разом, к выживанию. Он также стимулирует разумную осторожность, ведь нельзя заранее сказать, насколько опасным может оказаться новое знание. Ключевая фраза — «всегда есть что-то новое».

Закон Ограничения Восприятия имеет сугубо практическое значение. Вы не можете слышать, пробовать, обонять или прикасаться к вещам глаза­ми, если вы не младенец с природной синестезией*

 

*Состояние, когда чувства еще не отделены друг от друга.  — Прим. автора.

 

или взрослый, принявший изрядную дозу мескалина. Ваше зрение ограничено лишь одной разновидно­стью сенсорного сканирования: небольшим отрезком спектра электромагнитных излучений, соответству­ющим видимому свету. Все наши чувства ограни­чены подобным образом, как по типу, так и по масштабу обработки информации. Мы не достигли пределов доступной информации о Вселенной, и нет никаких признаков того, что мы когда-либо достигнем их. Нет и доказательств того, что ин­формация, доступная нашим чувствам, является всей существующей информацией. Таким образом, есте­ственно предположить, что общий объем сведений бесконечен. Ключевая фраза этого закона — «мы не можем видеть все».

Закон Бесконечных Вселенных гласит, что су­ществует бесконечное множество способов изучения Вселенной, и следовательно, число Вселенных тоже не ограничено. Этот закон является прямым следствием закона Бесконечных Данных. Если объем информации не ограничен, то схемы и метасхемы, возникающие в результате манипулирова­ния информацией, также бесконечны — в сущно­сти, это бесконечность более высокого порядка, но пусть в этом разбираются математики. Интересно заметить, что буддийские и индуистские теологи применяли этот закон за тысячи лет до того, как современные астрономы осмелились предположить возможность существования бесконечного количе­ства звезд и планет. В нашей Галактике — более ста миллиардов звезд, в физической Вселенной — более ста миллиардов галактик, и многие астро­номы вполне серьезно говорят о других галактичес­ких скоплениях в иных физических вселенных.

Этот закон можно рассматривать и с другой точки зрения. Восприятие каждого существа по-сво­ему уникально. Вы состоите из миллиардов раз­личных атомов и молекул, образующих неповто­римый энергетический рисунок. Если хотя бы один атом изменится, то и вы изменитесь. Фактически, это уже произошло, пока вы читали это предло­жение! Вы выдохнули миллионы атомов и вдох­нули новые; миллиарды атомов и молекул в клет­ках вашего тела распались и перестроились в новых сочетаниях. Вы уже не тот человек, которым были десять секунд назад, и хотя прочность вашей метасхемы не дает вам заметить это, ваш разум тоже изменился. Одни клетки мозга умерли, другие — сохранили ощущения, поступившие от органов вашего тела. Лишь благодаря консерватизму вашей метасхемы вы сохранили свою личность.

У вас есть сенсорная система, абсолютно отличная от любой другой; разумеется, большинство людей устроено одинаково, но нет двух существ, вос­принимающих мир совершенно одинаковым обра­зом. В этом смысле, все мы живем в разных все­ленных, и сейчас на планете Земля существует по меньшей мере три с половиной миллиарда таких вселенных. Не стоит забывать о том, что лишь в нашей Галактике существует более ста миллионов планет, подобных Земле. И все эти бесчисленные вселенные постоянно изменяются!

Ваша личная вселенная зависит от ваших ощуще­ний и того, как вы их интерпретируете. Первое обусловлено вашим физическим состоянием, а вто­рое — познавательной способностью вашего разу­ма. Измените одно или другое, и вы попадете в иную вселенную. Глухие или слепые люди живут во вселенной, где нет таких вещей, как свет или звук. Если вы измените свою метасхему, то ваша вселенная изменится соответствующим образом.*

 

*Серия «Чародей-недоучка», созданная Л. Спрэгом де Кемпом и Флэтчером Праттом, основана на следующей предпосылке: герой пользуется символьной логикой, чтобы переходить из одной вселенной в другую, меняя свою метасхему и попадая в мир, где магия действует, а наука — нет. — Прим. автора.

 

Наименее эффективный способ изменить восприя­тие и состояние рассудка — это использование нар­котиков. Ключевая фраза закона Бесконечных Все­ленных сформулирована очень просто: «бесконеч­ные вселенные существуют».

Пожалуй, пришла пора для двухминутной про­поведи о наркотиках. В магических ритуалах нар­котики используются очень ограниченно. В основ­ном, они полезны для того, чтобы убедить сомневающихся адептов в существовании различных вселенных. В других случаях, умеренные стимуля­торы или транквилизаторы применяются для изме­нения электрохимического баланса организма по конкретным причинам, которые мы определим поз­днее. Использование наркотиков для перехода к иным вселенным весьма опасно. Они редко обес­печивают (если вообще обеспечивают) полный пе­реход, чаще оставляют вас где-то посередине. В своей постоянной форме такое состояние известно

как безумие   Кроме того, существует такая незначительная  проблема,   как  контроль  над  количе­ством и качеством доз; почти все, что имеется на продаже   перемешано   с   разным   мусором.   Иногда проблемы возникают из-за того, что родители лгут своим детям о марихуане, в результате чего дети считают, что им лгут так же о кокаине , героине и амфетаминах. У меня есть новости для, вас  ребята: они не лгут! «Все хорошо в меру», как говорит старина Будда. Но такие вещества, как ге­роин или крэк, категорически нельзя принимать. Они сгноят ваш разум погубят тело, выжгут душу короче говоря  сделают вас похожими на членов нашего правительства.  Все,  конец проповеди.

Закон Прагматизма очень прост: «если это действует, значит это истинно». Если инфор­мация схема или метасхема помогает организму вы­жить то она «истинна» во всем, что касается дан­ного организма. Если все вышеперечисленное не помогает а мешает выживанию, то организм от­вергает это как «ложь», либо погибает. Ключевая фраза совпадает с формулировкой закона: «если это действует, значит это истинно».

Совместив это высказывание с законом Бесконечных Вселенных, мы получаем интересный результаг истину можно определить как функцию веры Это «плевок в лицо» современному научному подходу, который заключается в том, что «истина рождается в лабораториях». Практически вся современная наука основана на вере в научную методологию. Это прагматично, а следовательно «истинноно едва ли является Абсолютной Истиной.

Тот, кто действительно изучает свои убеждения (сверяет неподтвержденные предположения с «объ­ективной» реальностью) и специализируется в на­учной методологий, обладает значительно большей гибкостью, чем тот, кто считает свою веру догмой. Салливан, комментируя тот факт, что первый закон механики базируется на теоретической ситуации, не существующей в физической Вселенной (и сле­довательно, невозможной для экспериментального подтверждения), сказал: «Этот закон был выбран потому, что он оказался наиболее удобным. Он с непревзойденной простотой и точностью описывает сложнейший феномен движения. Следует помнить: то, что ученые подразумевают под истиной, в ко­нечном счете является удобством. Кем бы они себя ни считали, ученые прежде всего практики и прагма­тики».

Итак, если я верю, что  реальный Тор помогает мне устроить грозу, значит, Тор существует. Ин­тересно, что подумают теологи, читающие эти строки?

Мы подошли к очень важному закону, который называется законом Правдивой Лжи. Он относится к сведениям, противоречащим обычным метасхемам, но тем не менее работающим на практике. Ваша метасхема считается «истинной» или «реальной», поскольку она помогает вам выжить. Таким обра­зом, мы можем иметь две противоречащие друг другу истины. В любой другой системе это может привести к утрате ориентиров или даже к безу­мию. Однако в магии есть закон Синтеза, позво­ляющий удерживать противоположные истины до

принятия окончательного решения. Вы можете прий­ти к выводу, что реального противоречия не суще­ствует, или синтезировать новую истину. Однако до тех пор пока вы этого не сделаете, сохраняется ситуация «правдивой лжи». В магии мысль обла­дает большей силой, чем где-либо еще. Поэтому ключевую фразу можно сформулировать так: «если это парадокс, то, возможно, это истина».

У этого закона есть одно неожиданное следст­вие, отчасти объясняющее, почему нарушителям всяческих законов иногда удается добиться хоро­ших результатов. Если кто-то искренне верит, что может нарушать или игнорировать законы магии, то, возможно, это в самом деле так! Это проис­ходит потому, что его вселенная не содержит воз­можности катастрофических последствий непод­чинения законам. Тем не менее я должен предуп­редить вас, что столь искренней веры практически невозможно добиться путем обычного внушения. Да­же если вы искренне верили в свою исключитель­ность до сегодняшнего дня, то сейчас не верите, по­тому что я заронил в вашу душу семена сомнения. Прошу прощения и надеюсь, что чтение этой книги поможет вам возместить утрату веры приобретением знаний.

Последний основной закон называется законом Персонификации с двумя подзаконами: Инвокации и Эвокации. Основной закон гласит, что любой феномен можно считать живым и обладающим соз­нанием — короче говоря, личностью.

По своей природе человек склонен к персони­фикации неодушевленных объектов. Если вы стук­нетесь лбом о дверь, то выругаете ее так, будто она живая и может обидеться на вас. Вообще говоря, это полезно, поскольку разряжает ваш гнев и сни­мает напряжение без вреда для окружающих. Хотя теория Универсального Анимизма уже не так по­пулярна, как раньше, среди антропологов и иссле­дователей так называемых примитивных религий, мы продолжаем персонифицировать предметы, осо­бенно во времена потрясений или кризисов.

Предлагаю свою доморощенную теорию: чело­веческие существа пребывают в детстве дольше, чем любое животное. Растущий ребенок получает подавляющую часть информации от родителей и других близких людей. Когда у него развивается ассоциативное мышление, он начинает соотносить поступающую информацию со схемой человеческо­го поведения — самой ранней и наиболее крепко отпечатавшейся в его сознании. Позднее, в зрелом возрасте, он познакомится с другими схемами, ко­торые можно использовать для сопоставления, но ничто не займет место той первой схемы, особенно во время кризиса, когда разум кричит: «Беги к лю­дям за помощью», а в сознании вспыхивают образы родителей.

Отсюда и та легкость, с которой люди персо­нифицируют неодушевленные предметы и даже аб­страктные идеи. Отсюда всеобщая тенденция лепить богов и демонов по нашему образу и подобию, не говоря уже о том, что человекоподобные боги оп­равдывают ребяческое поведение своих привержен­цев. Ключевая фраза закона Персонификации — «все можно представить личностью».

Законы Инвокации и Эвокации гласят, что в пределах своей метасхемы человек может взывать к неким разумным сущностям и даже вызывать их при помощи определенных действий. Разумеется, эти сущности являются лишь персонифицированны­ми схемами, но то же самое можно сказать о лю­бых существах, включая ваших друзей. По выра­жению Кроули, «часто бывает удобнее допустить объективное существование «ангела», наделяющего нас знаниями, чем признать, что наша собственная инвокация пробудила сверхъестественную силу в нас самих». Добавлю, что персонификация удобна как разновидность конформизма, поскольку пара­нормальные способности человека часто устрашают его.

На этом мы пока завершим список основных за­конов магии. Я не сомневаюсь, что существуют и другие. Есть также ряд методов и процедур, кото­рые многие люди возводят в ранг законов. Здесь же мы вкратце рассмотрели определенные принци­пы, которые можно найти почти в любой книге о западной, восточной или антропологической ма­гии.

Несомненно, найдутся и те, кому захочется допол­нить этот список какими-нибудь «нравственными законами». Я еще не встречал нравственных за­конов (за исключением самовнушенных), которые могли бы найти применение в магии, и отказы­ваюсь засорять научную книгу законодательными актами, принадлежащими царству этики и рели­гии. Хотя я лично считаю, что никакая наука не должна использоваться для истребления людей, я не могу навязать свою точку зрения ни законам бал­листики, если в меня целятся из пистолета, ни моим читателям, которые, вероятно, с удовольствием сде­лали бы то же самое.

Желающие могут включить мораль в закон Причин и Следствий, работающий в магии, каки в любых других областях науки. Подобно неук­люжему мальчишке с иглой и ниткой, они на­плачутся, пытаясь пришить одно к другому.

Читая оккультные труды, вы обнаруживаете в них разнообразные законы, принципы, правила, методы, пути, техники, откровения и так далее ad nauseam*.

 

*До тошноты (лат.) — Прим. автора.

 

По большей части, их нетрудно свести к общим или частным проявлениям основных зако­нов; если вы найдете нечто совершенно новое, дай­те мне знать об этом. Тем не менее, если не счи­тать таких авторов, как Кроули и Форчун, вы обнаружите, что принципы, проповедуемые в ок­культных книгах, погребены под «тоннами» абст­ракций, нравственных рассуждений, предрассудков и обычного мусора. Их пишут люди, сами не име­ющие принципов, если не считать их солидного счета в банке. В наши дни «оккультизм» пишется как occultism.

Глава 2

Развлечения и игры с определениями

 

—  Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, — сказал Шал­тай-Болтай презрительно.

—  Вопрос в том, подчинится ли оно вам, — сказала Алиса,

—  Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, — сказал Шалтай-Болтай. — Вот в чем вопрос!

Льюис Кэрролл, Алиса в Зазеркалье

 

Льюис Кэрролл только что представил нам одну из труднейших лингвистических проблем — вопрос о том, обладают ли слова тем смыслом, ко­торый мы в них вкладываем, или же имеют внут­ренний смысл, существующий независимо от того, нравится нам это или нет. Эта проблема доставила немало беспокойства преподавателям английского языка. Словари и учебники грамматики отражают то, как мы пользуемся словами, или то, как нам следует пользоваться словами?

Как бы там ни было, официальные ученые и оккультисты пользуются усложненным техническим  жаргоном, а нам, простым смертным, нужны слова с ясным и конкретным значением. Но язык — очень хитрая штука. Как только мы подбираем слово, по­являются синонимы, омонимы, антонимы, и мы вяз­нем в трясине соперничающих символов.

В идеальном случае язык представляет собой на­бор символов с правилами их использования и предназначен для определенного количества людей. Некоторые языки, вроде русского, английского и китайского, служат средством общения для сотен миллионов людей. Другие, например нотная грамо­та и языки компьютерного программирования, имеют значительно менее широкое распространение.

Хотя слова и должны обладать определенным смыслом, чтобы люди могли разговаривать друг с другом, тем не менее мы часто пользуемся одина­ковыми словами для обозначения разных явлений или различными словами для описания одного и того же действия. Возможно, вам будет интересно узнать, что большая часть этой главы посвящена оп­ределению трех коротких слов, известных всем и каждому: «оккультизм», «наука* и «магия».

Существительное, например «собака», является знаком, который можно озвучить или изобразить. Когда вы читаете или слышите этот знак и ассо­циируете его с определенным понятием в своем сознании, то превращаете его в символ. Такое опи­сание, как «четвероногое млекопитающее, покры­тое шерстью, издающее лающие звуки, обладаю­щее особым запахом и т. д.», является определением «собаки». Как можно убедиться, определения почти всегда гораздо длиннее, чем слова, которые они определяют. Проблемы возникают в том случае, когда люди имеют различные определения для од­ного и того же слова или же пользуются разными словами для выражения одинаковых понятий.

Если вы скажете своим друзьям, что недавно ви­дели гритца,  они, пожалуй, спросят вас, что это такое. Вы можете дать следующее описание: «Он примерно    сорока   футов    ростом,    четвероногий, очень шумный, довольно безобразный и не поль­зуется  дезодорантом».   Если  вы   остановитесь   на этом, один из ваших друзей может предположить, что вы видели динозавра, другой — исполинского трубкозуба, третий  —   Годзиллу и так далее.  По мере того как ваше описание-определение обраста­ет новыми подробностями, друзья начинают качать головами и спрашивать,  сколько вы выпили.  Но если тысяча людей видит гритца (не говоря уже о тесно связанных с ним гротце и гратце) в течение долгого  времени  и  каждый  пробует описать его, вы получите Тысячу разных описаний гритца, хотя каждый узнает его с первого взгляда.

Разобравшись с этим, давайте перейдем к теме обсуждения и попробуем определить несколько ос­новных терминов, которыми мы будем пользоваться в этой книге. «Некоторые слова очень вредные… Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Светово-дозвуконепроиицаемость! Вот что я говорю!»

Оккультизм

Слово оккультный означает скрытый. Не больше того.

Но оно вызывает в сознании образы людей в черных мантиях; обнаженных лам Тибета; старых ведьм, склонившихся над горшками с кипящим варевом, или жрецов с ме­чами и чашами, поющих заклинания на давно за­бытом языке, в то время как из кругов и треуголь­ников, нарисованных на полу, выползает туман, скрывающий ужасных демонов, и бог знает, что еще.

Откуда вся эта чепуха и неразбериха? Дело в том, что, как и в случае с гритцем, многие люди в течение долгого времени давали разные описания одного и того же понятия. Все эти описания, хорошие и плохие, складывались в схемы и использовались многими поколениями людей. Поэтому проще всего будет сказать, что оккультизм является исследова­нием оккультного.

 

Наука

 

Слово означает «упорядоченное знание». Степень упорядоченности не конкретизируется, хотя рас­пространенное представление о бесконечных шка­фах и полках с каталожными карточками является частью мифа о науке. По некой странной причине слова «оккультизм» и «наука» были превращены в антонимы, как будто по своей природе они пол­ностью противоположны друг другу. Полезно бу­дет изучить некоторые аргументы людей, стремящихся разделить царства «науки» и «оккуль­тизма» .

Первоначально все технические и научные зна­ния были оккультными. В современной науке нет ни одной области, которую нельзя было бы про­следить, путешествуя в прошлое, до того времени, когда предмет ее изучения был частью оккультизма. Физика и химия некогда находились в ведении физическои алхимии, да и само слово «химия» про­исходит от того же арабского корня, что и «алхи­мия». Медицина, астрономия, зоология, ботаника, метеорология и десятки других «логий» были при­вилегией жрецов, священников, чародеев, знахарей и шаманов.

Все научные дисциплины приобрели более или менее современный вид лишь после того, как их в буквальном смысле дисциплинировали, то есть систематизировали в значительно большей степени, чем раньше и подвергли тщательной проверке. Лишь покинув царство оккультного, наука стала достоянием общественности.

Итак, наука — это упорядоченное знание. Но насколько упорядоченным должно быть знание, что­бы мы могли назвать его «наукой»? Большинство оккультных дисциплин обладает некоторой упоря­доченностью, хотя попадаются весьма запутанные предметы. С чего начать?

Определяющий критерий, заслуживает ли нечто названия «научный», — это наличие или отсутствие людей, исполняющих мистический ритуал, извест­ный антропологам как, так называемый «научный метод». К сожалению, на самом деле существует два научных метода, отдельных, но взаимодопол­няющих. Пассивный метод называется наблюдением, активный — экспериментированием. Еще несколь­ко веков назад в науке безраздельно господство­вало наблюдение, но затем люди начали изобре­тать различные механизмы и технологии. Вскоре экспериментирование получило широчайшую изве­стность и использовалось повсеместно до тех пор,

пока большинство людей не стало думать, что на­ука и есть экспериментирование. Никто не заме­тил, что в мире по-прежнему существует много наблюдающих ученых не потому, что они не хо­тят экспериментировать, а потому, они не могут этого делать.

Скажем так: палеонтологи, экономисты, антро­пологи, историки, метеорологи, археологи, астро­номы и многие другие ученые не имеют практи­чески никакой власти над предметами, которые они изучают. Как бы блистательно ни выглядели синхрофазотроны и космические станции, остаются понятия, явления, которыми просто нельзя манипу­лировать и которые нельзя смоделировать в лабо­раторных условиях. Пройдет еще немало времени, прежде чем геолог сможет устроить землетрясение или извержение вулкана ради эксперимента. В действительности все, что могут сделать ученые, — это изобретать новые способы наблюдения и но­вое оборудование для экспериментов.

Обычно лучше всего работают вместе оба на­учных метода. Вы наблюдаете за каким-то явлени­ем, собирая всю информацию о нем и упорядочивая ее по мере своих возможностей. Если объект ва­шего наблюдения пригоден для экспериментов, вы можете выдвинуть пару гипотез, провести опыты для проверки своих догадок, а затем сравнить ре­зультаты с имеющимися сведениями. Потом вы вы­двигаете новую гипотезу, проводите другой экспе­римент, обобщаете результаты и двигаетесь даль­ше. Разработав несколько взаимосвязанных гипотез, вы получаете «теорию», для доказательства ко­торой необходимо провести более масштабные и сложные эксперименты. Несколько теорий могут объединиться в так называемый закон природы, ко­торый на самом деле является лишь более значительной теорией*.

 

*Другие ученые движутся в обратном направлении. Они начи­нают с элементарных законов и применяют их к теориям, раз­работанным на основе экспериментальных результатов. Из этих теорий выводятся новые законы На самом деле оба метода взаимосвязаны, как в известном вопросе, «что было раньше, курица или яйцо?». — Прим. автора.

 

Если рассмотреть подробнее, все «законы» современной науки являются громадными догадками. Но это научные догадки!

Построение «гипотеза-теория-закон» напоминает пирамиду: каждый следующий уровень зависит от нижнего. Если один кирпичик выпадает, все зда­ние может рухнуть. Обнаружив такой «непрочный кирпич», исследователь либо снесет все здание и начнет заново, либо наложит гладкую штукатурку, чтобы скрыть трещины. Все зависит от честности ученого. Все известные нам сегодня законы приро­ды построены на руинах прежних законов и те­орий, и через тысячу лет современная наука будет считаться нагромождением глупостей и предрассуд­ков. Даже высшее достижение современной физи­ки, теория относительности Эйнштейна, подвергнется значительным преобразованиям еще до конца этого столетия (это предсказание основано не на ясновиде­нии, а на мнении некоторых ведущих физиков).

На сегодняшний день использование эксперимен­тов возможно отнюдь не во всех науках. Однако с течением времени, возможно, положение изме­нится. Под давлением жаждущих власти прави­тельств и рекламных агентств, психология и социология сделали огромные шаги на пути к полному контролю над предметом своего изучения. К не­счастью, этим предметом являемся мы с вами!

Можно сказать, что оккультизм на 99% состоит из наблюдения. Но еще несколько веков назад физика и биология были полностью умозрительными науками*

 

.*Если не считать нескольких безрезультатных попыток, пред­принятых древними греками. — Прим. автора.

 

Они нашли свои экспериментальные ме­тоды, так почему же оккультизм не может их най­ти? Вы можете возразить, что прошло уже слиш­ком много времени. Если бы оккультное можно было исследовать с помощью экспериментов, то почему они не проводились в далеком прошлом?

Резонный вопрос. Но прошу заметить, что мы начали с вещей, наиболее удаленных от человечес­кого разума, и постепенно приближались к нему с возникновением и развитием различных наук. Человек прошел через астрономию, геологию, фи­зику, химию, палеонтологию, математику, биоло­гию и медицину, пока наконец не появились ан­тропология, психология и социология. (Я знаю, что многое пропустил, и в некоторых странах развитие науки происходило немного по-другому, но важна общая тенденция.) Последние три научные дисцип­лины числятся среди самых молодых. Не прошло и ста лет с тех пор, как люди называли психоло­гические исследования «ненаучными». Мы прибли­зились к человеческому разуму только сегодня, с возникновением парапсихологии, лишь недавно до­пущенной через черный ход во дворец официаль­ной науки. В 1969 г. Парапсихологическая ассоци­ация была наконец признана членом Амери­канской ассоциации развития науки (нечто вроде государственной академии, предназначенной для того, чтобы держать шарлатанов на расстоянии).

Итак, мы можем вполне достоверно утверждать, что все современные науки выросли из оккультиз­ма (обычно через развитие технологии). Фактически оккультизм быстро угасает и сейчас включает в себя, в основном, магию и мистицизм, имеющие дело с такими силами разума, которые лишь от­даленно просматриваются из области психологии и парапсихологии. Оккультизм, доступный лишь немногим, есть дитя Неведомого, которое не дос­тупно никому. Появляясь из Неведомого, знание всег­да должно проходить стадию, где оно становится частью «оккультизма». Затем оно получает широ­кое распространение и становится частью «науки». Именно это произошло с физикой, химией и боль­шинством «точных» наук.

Однако такое определение оккультизма слиш­ком расплывчато для наших целей. Считается, что в теории относительности Эйнштейна досконально разбирается не более двадцати человек во всем мире, но большинство людей не считает ее частью оккультизма. В царстве оккультного «плавают об­рывки и куски» из сотен научных дисциплин и областей исследования. Иногда некоторые из них вписываются в схемы, которые мы называем маги­ей, мистицизмом, философией, религией, метафи­зикой, мифологией, феноменологией и т. д. (вклю­чая предрассудки, невежество и шарлатанство). Говоря об оккультизме, я обычно имею в виду ту его часть, которая относится к способностям разума, до сих пор известным лишь немногим.

Мистицизм

Мы не станем тратить много времени на этот термин. Слово происходит от греческого корня, оз­начает одушевленный или неодушевленный пред­мет, имевший отношение к древнегреческим мистериям — религиозным ритуалам, устраивавшимся различными школами, орденами и братствами. Первоначально акцент делался на религиозности и духовности, но постепенно термин вобрал в себя по­нятие «тайной религиозной доктрины». Это вполне объяснимо, поскольку посвящения действительно были тайными. Любой человек, проходивший че­рез ритуал греческой мистерии, становился мисти­ком и назывался «благословенным» или «христосом». (Отсюда происходит имя «Христос», что, вопреки общественному мнению, не было вторым именем Иисуса. «Христос» буквально означает «Помазанник», один из почетных титулов мессии, поэтому св. Павел перевел «мессию» как «христос».) Посвященные тщательно скрывали свои тай­ны, и мы почти ничего не знаем о том, что на самом деле происходило во время ритуалов и чему там учили. Впрочем, большинство древнегреческих мистиков не вписываются в современное понятие мистицизма, а из тех немногих греков, которых мы сегодня называем мистиками, лишь немногие были посвященными Мистерий.

В любом случае важно понимать, что мисти­цизм имеет теургическую природу и предназначен для обретения духовного спасения. Он пассивен и умозрителен, хотя по существу имеет дело с теми же знаниями, что и более агрессивная магия. На про­тяжении человеческой истории мужчины и жен­щины часто переходили от магии к мистицизму и обратно. В оккультных исследованиях мы обнару­живаем, что метод, бесспорный в одной области, обычно хорошо работает и в других областях. Не существует четкой разделительной линии, и попыт­ка провести ее может лишь нарушить установлен­ные правила.

 

Магия

 

Теперь мы собираемся ввести понятие магии, вер­но? Нет, неверно! Сначала мы совершим неболь­шой тур по Азии и Европе и соберем сведения для поддержки наших предыдущих аргументов. Нач­нем путешествие с визита в Персию, откуда про­исходит слово «магия». Большинство людей связы­вает это слово с тремя волхвами, явившимися для того, чтобы почтить младенца Иисуса в его колы­бели.*

 

*В церковнославянской традиции принято наименование «волх­вы», в то время как в латинских Евангелиях они буквально называются магами (Magi) — Прим пер

 

Визиты правителей и мудрецов к новорож­денным святым и спасителям — распространенная тема в языческих мифах, но в данном случае у нас есть по крайней мере одно подтверждение. Неко­торые астрономы полагают, что в 6-4 гг. до Р. X (когда Иисус родился на самом деле) в небе на­блюдалась новая звезда или комета огромной ярко­сти; маги должны были заметить ее, понять, что происходит нечто необычное, и отправиться на по­иски. Кроме того, любой маг, достойный своего знания, узнает будущего мессию, если увидит его

Маги были жрецами Зороастра, адептами рели­гии, которая, кстати, во многом сходна с христи­анством. Но они представляли собой и нечто го­раздо большее. В издании «Энциклопедия Британника» 1768 г. есть занятная маленькая статья о магах, написанная даже лучше, чем в издании 1968 г.: «Жрецы-маги были наиболее искусными математиками и философами своей эпохи, когда между образованным человеком и магом ставился знак равенства. В простонародье им приписыва­лись сверхъестественные силы и способности; та­ким образом, те, кто творил обман и злодеяния, прикрываясь званием мага, ответственны за то дур­ное мнение о магии, которое теперь имеют все ча­родеи и колдуны».

Слово «магия» пришло к нам из латыни через древнегреческое слово «магос», которое, в свою очередь, происходит от древнеперсидского названия одного из мидийских племен (современный Иран). Позднее это слово использовалось для наименования жрецов этого племени, которое, очевидно, ничем иным не отличалось, и распространилось на всех жрецов зороастрийской религии. Я надеялся, что ко­рень «маг» можно проследить до какого-нибудь за­мысловатого определения в индо-арийском языке, но здесь поиски зашли в тупик. Если корень слова является названием племени, оно, вероятно, означает «народ» или «люди». Хотя это может привести к интересным метафизическим рассуждениям, но ни­как не помогает нам в лингвистическом отноше­нии. Те, кто хочет больше узнать о зороастрийских магах, могут почитать Геродота, книга первая, глава 101.

Можно также привести интересное сравнение с магистром, мастером или учителем в древнем Риме или средневековом университете (от латин­ского «магнус». означавшего «великий» или «хо­зяин»). Позднее большинство чародеев, философов, , мистиков и алхимиков также стали называться ма систрами. И наконец, на берегу Средиземного моря существовал город Магнезия, известный своими рудными залежами, откуда происходит слово «маг­нит». Если учесть, какую важную роль в нашей работе играет электромагнитное поле, невольно хо­чется задать несколько вопросов…

Посетив Персию, Индию, Малую Азию, Грецию и Рим, мы можем приступить собственно к магии. Крепче держитесь за свой рассудок: предстоят не­шуточные объяснения. Если вы читали какую-либо литературу по этому предмету, то, наверное, за­метили, что существует больше определений магии, чем мистиков, оккультистов, теологов и антропо­логов, вместе взятых. (Впрочем, если собрать их вместе, они вцепились бы друг другу в глотки за считанные секунды. Хм-м… Если подумать, это не такая уж плохая идея…)

Я хочу дать вам некоторое представление о спектре мнений в определении магии. Те, кто уже выполнил свою домашнюю работу, могут с легким сердцем пропустить следующие несколько страниц.

Существует метод, используемый многими авто­рами, когда (а) им нечего сказать; (б) они загнали себя в угол своими рассуждениями; (с) им платят за каждое слово рукописи. Он известен как метод предоставления доказательств, или «наполнение». Наполнение цитатами обычно производится, когда автор боится высказать собственное мнение или хо-. чет продемонстрировать свою образованность.

Итак, на тот случай, если какой-нибудь дотош­ный читатель обвинит меня в «наполнении» или низменных намерениях из-за частого использования цитат, лучше заранее изложить свои доводы. Во-первых, другие авторы часто выражаются остроум­нее и/или яснее, чем это делаю я. Во-вторых, мне хочется показать, что во многих случаях я не одинок в своем мнении: некоторые общепризнанные авто­ритеты соглашаются со мной и таким образом при­дают моей работе часть своей «респектабельности». В-третьих, оккультные термины часто утрачивают свое первоначальное значение благодаря многократ­ному повторению новых формулировок. В-четвертых, мне хочется показать, что представители са­мых разных школ мышления невольно соглашаются друг с другом, и сопоставление их цитат часто указывает на сходство взглядов. И наконец, я со­бираюсь изложить собственное мнение и дать свод­ное определение понятия «магия» в конце этой гла­вы.

«Магия первоначально означала лишь знание более тонких областей философии; но, поскольку маги в равной степени обладали искусством астрологии, ворожбы и чародейства, сей термин сделался одиоз­ным и использовался для обозначения запрещенной дьяволической науки, приобретаемой через союз с Сатаной и падшими душами».

«Энциклопедия Британника»,

1768 г.

«Магия есть Высочайшее, наиболее Абсолютное и Божественное Знание Естественной Философии, превосходное в своих трудах и замечательных опытах благодаря правильному пониманию внут­ренних и оккультных свойств вещей, так что ис­тинные Средства, применяемые к надлежащим Па­циентам, производят странные и поразительные воздействия. Следовательно, маги есть глубокие и прилежные исследователи Природы; ученость поз­воляет им предвидеть события, которые простолю­динам кажутся чудесами».

Тощий о своде законов царя  Соломона

«Магия есть искусство производить изменения в соз­нании посредством воли».

Уильям Батлер

«Магия есть всеобъемлющее знание о природе».

Фрэнсис Барретт

«Магия есть Искусство и Наука произведения пе­ремен в согласии с Волей».

Алистер Кроули

«Однако, когда социолог приближается к изучению магии там, где она по-прежнему правит безраз­дельно, где даже сейчас ее можно обнаружить в полном развитии, то есть среди современных ди­карей каменного века, то, к своему разочарова­нию, находит совершенно здравое, прозаическое и даже неуклюжее искусство, представляемое с чисто практическими целями, управляемое грубыми и не­глубокими верованиями, выполняемое в упрощенной и монотонной манере. В определении магии, дан­ном выше с целью отделить ее от религии, мы описывали ее как набор практических приемов, осуществляемых для достижения определенной це­ли. То же самое мы обнаруживаем, когда пытаемся отделить магию от знания и ремесел, с которыми она столь тесно слилась, что требуются значительные усилия для выделения характерных умственных состояний и ритуальной природы магических дей­ствий. Примитивная магия — каждый полевой ан­трополог знает ей цену — крайне рутинна и не­выразительна, жестко ограничена в способах выражения, скудна убеждениями, лишена фунда­ментальных предпосылок. Запомнив один ритуал, выучив одно заклинание, затвердив принципы ма­гических верований, вы узнаете не только все дей­ствия одного племени, но и, внеся незначительные изменения, сможете устроиться колдуном или зна­харем в любой части света, чьи обитатели доста­точно наивны и будут верить этому незамыслова­тому искусству».

Бронислав Малиновский «Магия, наука   и  религия»

«Магия — там, где она встречается в чистом виде, — предполагает, что одно природное событие с необходимостью неизменно следует за другим без вмешательства духовного или личного агента. Фундаментальное допущение магии тождественно, таким образом, воззрению современной науки в основе магии, как и науки, лежит твердая вера в порядок и единообразие природных явлений. У мага нет сомнения в том, что одни и те же причины всегда будут порождать одни и те же следствия, что свершение нужного обряда, сопровождаемое определенными заклинаниями, неизбежно приведет к желаемому результату, если только колдовство не будет сведено на нет более сильными чарами другого колдуна. Маг не упрашивает высшую силу, не ищет благорасположения переменчивого и своевольного сверхъестественного существа, не унижается перед грозным божеством Но власть его, сколь бы великой он ее ни считал, никоим образом не является властью произвольной и без­граничной. Он располагает ею лишь постольку, поскольку строго следует правилам своего искус­ства или природным законам, как он их понимает Пренебрегать этими правилами, преступать эти за­коны (пусть даже в самом малом) — значит нав­лекать на себя неудачу и даже подвергать крайней опасности свою жизнь. Если маг и претендует на верховную власть над природой, то это власть конституционная, ограниченная в своих полномочи­ях и осуществляемая в точном соответствии с древ­ним обычаем.

Так что аналогия между магическим и научным яв­ляется обоснованной. В обоих случаях допускается, что последовательность событий совершенно опре­деленная, повторяемая и подчиняется действию не­изменных законов, проявление которых можно точ­но вычислить и предвидеть. Из хода природных процессов изгоняются изменчивость, непостоянство и случайность. Как магия, так и наука открывают пе­ред тем, кто знает причины вещей и может при­коснуться к тайным пружинам, приводящим в дей­ствие огромный и сложный механизм природы, перспективы, кажущиеся безграничными. Отсюда и тот мощный стимул, который они дали накопле­нию знаний».

Дж.  Д.   Фрэзер «Золотая  ветвь»

«Мы должны рассматривать магическое поведение как ответ на ситуацию, открываемый разуму через эмоциональные проявления, но имеющий интеллек­туальную сущность. Лишь символическая функция позволяет нам понять интеллектуальное состояние человека, чья вселенная никогда не бывает в дос­таточной мере заряжена смыслом, и где разум всег­да имеет больше доступных смыслов, чем объек­тов, с которыми их можно сопоставить. Разрываясь между двумя системами сопоставления, значимой и значащей, человек просит магическое мышление предоставить ему новую систему координат, в ко­торой можно совместить на первый взгляд проти­воположные элементы. Но мы знаем, что такая си­стема строится лишь за счет развития знаний, требующего от нас отдавать предпочтение лишь одной из двух предыдущих систем и совершен­ствовать ее до того момента, когда она поглотит другую».

Клод Леви-Страусс «Чародей и его магия»

Итак, что же мы имеем? Большинство авторов сходится в том, что магия есть вид упорядоченного знания; что маг, согласно своему мнению, действует

в соответствии с законами природы; что это знание является привилегией незначительного меньшинства. Звучит знакомо, не правда ли?

Малиновский, следуя примеру Фрэзера, вполне добросовестно пытается отделить религию от магии и магию от науки. Леви-Страусе в «Структурной антропологии» без труда разделывается с подобны­ми попытками. Но доводы Малиновского неряш­ливы даже для тех, кто не имеет отношения к ан­тропологии. Согласно Малиновскому, «религия» — это использование нефизических средств для дос­тижения непрактических результатов; «наука» — использование физических средств для достижения практических результатов; «магия» — использова­ние нефизических средств для достижения практи­ческих результатов. Ответьте мне, Бронислав: если католический священник служит мессу о дожде во время засухи, что это, магия или религия? А если чародей создает заклинание, обрекающее его врага на вечное проклятие, и таким образом, пользуется нефизическими средствами для достижения непрактических результатов — не имеем ли мы дело с религией? А как вы назовете человека, использу­ющего физические средства для достижения непрак­тических результатов? Может быть, художником? Хотя разграничения могут, а иногда и должны, иметь место, доводы Малиновского так плохо сконструированы, что через них может пролететь даже гиппогриф.

Итак, мы имеем следующее. Магия — это ис­кусство и наука обращения с особыми видами зна­ния, распоряжение которыми приводит к резуль­татам, поразительным для недостаточно информиро­ванных людей. Такое определение вполне приложимо к квантовой механике, астрофизике, кибер­нетике и другим, еще более «оккультным» наукам.

В чем же заключается различие между магией и наукой?

А вот в чем. Магия имеет дело со знаниями, ко­торые по тем или иным причинам еще не пол­ностью исследованы и не подтверждены другими науками и искусствами.

Если содержание магии и других разделов ок­культизма еще не является полностью признанной наукой, то когда-нибудь это время наступит. Ок­культистам не нужно бояться, что их царство бес­следно исчезнет. Согласно закону Бесконечных Данных, у человека всегда будут новые факты для исследования. Магия и мистицизм составляют лишь малую часть оккультизма; даже когда они будут полностью изучены, останется еще масса работы. Лишь трусам и шарлатанам следует бояться «втор­жения» науки в вотчину оккультизма.

 

Глава 3

Парапсихология, апологетическая наука

 

Парапсихология — наиболее молодая и одновре­менно самая древняя наука. До сих пор отношения между магией и парапсихологией можно было рас­сматривать так же, как отношения между наблю­дательной и экспериментальной наукой (разумеется, учитывая тот факт, что магия является не только на­укой, но и искусством).

«Пара» — греческая приставка, используемая в значении «над» или «за», хотя первоначально она означала «рядом». Помещенная перед словом «пси­хология», она дает нам термин, означающий как «изучение необычного в психологии», так и «пси­хологию необычного». В сущности говоря, слово «парапсихология» обычно определяется как «изуче­ние паранормальных феноменов». «Паранормаль­ный» означает буквально «выше, чем нормальный», «находящийся за пределами нормального» или «от­личающийся от обычного». Поскольку «естествен­но» означает «нормально» и «обычно», то может показаться, что мы имеем дело с хитроумным ино­сказанием слова «сверхъестественный». Так оно и есть на самом деле.

У парапсихологии и без того было достаточно проблем с признанием ее официальной наукой, чтобы еще создавать дополнительные сложности.

Поэтому ранние исследователи сочли более разум­ным и безопасным сказать, что они изучают па­ранормальные, а не сверхъестественные феномены. (Означает ли это, что парапсихология скоро втор­гнется на территорию официальных религий? Ответ положительный.)

Так как «паранормальный» — длинное слово, а я по своей природе человек ленивый, позвольте использовать приставку «new». Это сокращение от «психический», что означает «принадлежащий душе» и «принадлежащий области сверхъесте­ственного». Мы будем говорить о псм-феноменах и псы-энергиях вместо того, чтобы снова и снова повторять слово «паранормальный».

Нет ли у вас ощущения, что мы снова увязаем в болоте определений? Прошу прощения, но, как мы уже говорили раньше, в магии вещи часто ста­новятся тем, чем их постоянно называют. Следо­вательно, если мы хотим чего-то достичь, крайне важно прийти к согласию в использовании терми­нов. Лингвистика и психолингвистика жизненно необходимы для изучения магии. Одна из причин создания этой книги — дать читателю набор ясных и точных терминов. В данной главе мы собираемся изучить предмет парапсихологии; для этого необхо­димо определить специальные слова и понятия.

Люди, изучавшие псы-феномены, вскоре разде­лили их на две категории: экстрасенсорное вос­приятие и парафизику (воздействие разума на ве­щество). Поскольку, подобно Цезарю, я обладаю изрядным нахальством, то в моем определении «пси» имеет три категории, добавив гиперпознание (сверхбыстрое мышление) и новую область «анти-пси», для варваров. Вскоре мы изучим эти катего­рии и их содержание, пользуясь, по возможности,

как своим разумом, так и экстрасенсорным восп­риятием.

Во-первых, я должен заметить, что парапсихо­логия, как и оккультизм, страдает от отсутствия уни­версальной терминологии. В нижеследующий спи­сок входят те понятия, которые я счел полезными привести здесь. Другие исследователи могут назы­вать те же понятия иными терминами или исполь­зовать те же термины для обозначения иных явлений. Итак, добавив «-ер» в конце слова (например, «эс-пер»*),

 

*      См   Альфред Бестер,  «Человек без лица»    — Прим.псрев.

 

получаем название человека, владеющего талантом, которого мы будем называть агентом. Слово «талант», набранное курсивом, обозначает ту или иную пси-способность. И наконец, раз уж мы смешиваем традиционные термины с доморо­щенными, то не постесняемся также соединить гре­ческие, латинские и французские корни в сочета­ниях, которые могут ужаснуть большинство языковедов.

Первой категорией определения «пси» является экстрасенсорное восприятие, или ЭСВ. Это (и здесь не будет никаких споров по поводу объек­тивного существования обсуждаемых талантов) получение информации без использования обычных каналов восприятия. Иногда оно называется «шестым чувством», что звучит глуповато, поскольку даже в обычном состоянии мы имеем больше пяти чувств. Так называемое «ощущение» подразделяется на нес­колько аспектов, включающих ощущение тепла, холода, давления, боли и удовольствия. Мы также обладаем «ощущением» пространства, времени, равновесия, веса, мышечного тонуса и так далее, большинство из которых (включая слух!) являются модификациями «прикосновения». Фактически, в нормальном состоянии мы можем воспринимать ин­формацию лишь тремя различными способами: че­рез давление (слух и ощущение), через химичес­кое взаимодействие (вкус и обоняние) и принимая электромагнитные волны (зрение). Поскольку вся поступающая информация так или иначе переводится в электрохимические сигналы нейронов мозга, все наши «чувства» являются способами взаимодействия с участками спектра электромагнитных излучений — либо непосредственно, через зрение, либо косвен­но, «через другие чувства.

Возможно, ЭСВ следовало бы называть экстра­сенсорным ощущением, а не экстрасенсорным вос­приятием, поскольку «восприятие» технически отно­сится к классификации ощущений, но мы будем пользоваться традиционным термином по двум при­чинам. Во-первых, понятие ЭСВ так глубоко уко­ренилось, что от него уже не избавиться, а во-вто­рых, потому, что именно классификация данных, полученных посредством ЭСВ, сильно усложняет картину. Существует значительное различие между способом получения сведений и способом их клас­сификации — различие, за которым нужно пос­тоянно следить, так как оно служит источником многих ошибок и путаницы как в оккультизме, так и в парапсихологии.

Телепатия

Это слово происходит от греческого «дальнечувствование» и означает прямой обмен информа­цией между разумами. Общение может быть од­носторонним или двусторонним, а информация передается в виде образов, идей, ощущений или эмоций. Чем проще сообщение, тем выше вероятность его восприятия и тем большее расстояние оно может преодолеть (см. статью д-ра Когана в конце этой главы). Как правило, эмоции и ассоциатив­ные атрибуты телепатируются лучше всего.

Ясновидение

Это получение информации, которая кажется видимой, при этом отсутствует еще один разум, передающий информацию (иначе мы имели бы дело с телепатией, а не с ясновидением). Если, к примеру, я проснусь в постели с мысленным об­разом события, происходящего в тысяче миль от мо­его дома — не такой уж редкий случай, учитывая количество сообщений на эту тему*

 

* Поверхностный обзор архивов Рейнского фонда или старых парапсихологических журналов дает нам множество «спонтан­ных случаев» для исследования.

 

— то совер­шенно очевидно, что частицы света из отдаленного места не могли моментально оказаться в темной комнате и отпечататься на моей сетчатке. Я не имею представления о том, каким образом получаю информацию, но знаю, что воспринимаю ее как визуальную.

Распространенный тип ясновидения — мыслен­ный образ человека или предмета, часто связанный с внезапной смертью. Некоторые называют это «вещими галлюцинациями», в отличие от обычных. Различие заключается в том, что содержание «ве­щей галлюцинации» является фактом, а не фанта­зией. Спонтанные случаи экстрасенсорного’ вос­приятия часто связаны со смертью или катастрофой. Позднее мы увидим, почему это имеет важное зна­чение.

ДАЛЬШЕ ->